Хотя он предпринял такие действия в случае Либона, он вовсе не выдвинул никаких обвинений против Вибня Руфа[37], использовавшего кресло, на котором Кесарь имел обычай сидеть и на котором он был убит. В самом деле, Руф имел привычку не только делать это, но также имел жену Цицерона в качестве сожительницы[38], и испытывал гордость за себя на обоих этих основаниях, полагая, очевидно, что он может стать либо оратором благодаря жене, либо Кесарем благодаря креслу. И он не получил за это никакого порицания, но даже стал консулом.
Тиберий, кроме того, всегда находился в обществе Трасилла[39], и так или иначе ежедневно пользовался искусством предсказаний, став настолько искушенным в этом деле, что, когда однажды во сне его побуждали дать деньги некоему человеку, он понял, что этот дух был вызван перед ним обманно, и потому приговорил этого человека к смерти. Но что касается всех прочих астрологов, магов и тех, кто совершал предсказания каким-либо иным образом, он приговорил к смерти тех, кто были иноземцами, и изгнал всех граждан, обвиненных в том, что они все еще применяли это искусство после предыдущего постановления, которым запрещено было заниматься таким ремеслом в городе, но тем, кто подчинится, дарована была неприкосновенность[40]. На самом деле все граждане были бы оправданы даже вопреки его воле, если бы некий трибун не предотвратил это. Это был особенно хороший пример народоправства, поскольку сенат, согласившись с предложением Гнея Кальпурния Писона[41], отверг предложение Друза и Тиберия, и ему воспрепятствовал, в свою очередь, только трибун.
Юлия Цезария Старшая, вторая жена Тиберия, дочь императора Августа. Римский бюст I века н. э.
Тиберий горячо любил свою жену Випсанию, но Август приказал ему развестись с ней и жениться на Юлии Цезарии, дочери Августа от Скрибонии. Юлия к этому времени во второй раз овдовела, у неё было пятеро детей. Тиберий ненавидел Юлию, тем более что она отличалась крайним распутством: участвовала в ночных оргиях и одаривала своими ласками многих мужчин из разных фамилий. В конце концов, Август отправил её в ссылку, а Тиберий, придя к власти, так урезал средства на содержание, что Юлия умерла от истощения.
16. Помимо только что изложенных дел некоторые люди, бывшие квесторами предыдущего года, были направлены в провинции, так как квесторы текущего года были слишком малочисленны, чтобы заполнить места. И такому способу действий следовали и в других случаях, по мере возникновения необходимости.
Так как многие из общественных надписей либо разрушились, либо по меньшей мере стали нечитаемы с течением времени, были избраны три сенатора, чтобы скопировать те, которые еще сохранились, и восстановить содержание других. Была оказана помощь жертвам разных пожаров, и не только Тиберием, но и Ливией.
В том же году некий Клемент, бывший рабом Агриппы и в некоторой степени похожий на него, стал выдавать себя за самого Агриппу. Он отправился в Галлию и там многих привлек к своему делу, а позже многих в Италии, и подошел к Риму с открытым намерением вернуть себе власть своего деда. Население города было возбуждено этим, и немало людей присоединилось к его делу, но Тиберий получил его в свои руки уловкой, при помощи некоторых людей, притворившихся, будто сочувствуют этому самозванцу. Вслед за этим он подверг его пытке, чтобы узнать что-нибудь о его сообщниках. Когда же тот не проронил ни слова, он спросил его: «И как же ты стал Агриппой?». Тот ответил: «Так же как ты — Кесарем!»[42]
17. В следующем году Гай Кайкилий и Лукий Флакк получили звания консулов[43]. И когда некоторые принесли Тиберию в начале года деньги[44], он не принял их и издал по этому поводу указ, в котором использовал слово, не бывшее латинским. Поразмышляв об этом целую ночь, он послал ко всем, кто были знатоками этих вещей, так как крайне заботился, чтобы его язык был безупречным. Вслед за этим некий Атей Капитон заявил: «Даже если это выражение ранее не использовалось, ныне, после тебя, мы все сможем приводить его как пример образцового словоупотребления». Но некий Маркелл возразил: «Ты, Кесарь, можешь давать право римского гражданства людям, а не словам». Император не причинил этому человеку вреда за его слова, несмотря на их крайнюю откровенность[45].
38
Очевидно, что речь идет не о супруге знаменитого оратора: Публилии, на которой тот вторым браком женился в 45 г. до н. э., было тогда около 20 лет, следовательно, в 16 г. н. э. — примерно 80. Скорее всего, имеется в виду жена сына, а возможно и внука Цицерона.
39
С Трасиллом Тиберий познакомился еще во время своего пребывания на Родосе, где тот будто бы предугадал не только будущее Тиберия, но и его замысел сбросить самого Трасилла в море на обратном пути из жилища Тиберия. После этого Трасилл вошел в число ближайших друзей Тиберия (Тас Ann., VI, 21).
41
Вероятно, речь идет о Гнее Кальпурнии Писоне, консуле 7 г. до н. э. Тацит называет его «человеком неукротимым, неспособным повиноваться» (Тас. Ann., II, 43).
42
Клемент был захвачен двумя клиентами Саллюстия Криспа, непосредственного организатора убийства Агриппы Постума. которые притворились его сторонниками. После допросов он был тайно убит во дворце Тиберия, а тело его также тайно похоронено (Тас. Ann., II, 40).
43
Консульство Гая Келия (в тексте Диона ошибочно — Кайкилия) и Лукия Помпония Флакка — 17 г.
45
Тот же анекдот приводит Светоний (Suet. De gramm, 22). Атей Капитон, консул — суффект 9 г., был известным правоведом. Марка Помпония Маркелла Светоний называет «докучнейший блюститель латыни» (Suet De gramm., 22).