Полностью разоблаченный, Попов на допросе признал, что является агентом американской разведки с конца 1953 г.
Из показаний Попова П. С.:
«Во время моей службы в Австрии по линии Главного разведывательного управления… в американском секторе города Вены я был задержан двумя американцами и доставлен в казарму американской военной полиции на Мариехильфенштрассе, где был подвергнут допросу. Во время допроса, который продолжался с 9 часов вечера до 3 часов утра, американцы заявили мне, что я пойман с поличным, как советский разведчик, ведущий работу против американских войск в Австрии и, если откажусь сотрудничать с ними, то буду отправлен на Запад, где они со мной поступят по своему усмотрению, и, в частности, могут объявить в печати, что я перешел к ним добровольно. Я смалодушничал: принял предложение американцев стать их шпионом и при этом рассказал об органе, в котором я работал. С момента вербовки американцами и до моего задержания органами КГБ я поддерживал регулярно связь с американской разведкой».
Оказалось, что Попов передал американцам известные ему сведения о структуре и деятельности ГРУ, именах, фамилиях и характере должностных обязанностей многих офицеров центрального аппарата и находившихся в Австрии, ГДР и ФРГ.
16 октября 1959 г. был положен конец и преступной деятельности Лэнжелли. Взятый с поличным, он вскоре покинул нашу страну.
Следствие выяснило, что помимо этого Попов сделал достоянием американцев содержание ряда закрытых документов и оперативных совещаний в ГРУ Генштаба, сведения о дислокации отдельных воинских соединений и находившейся на их вооружении техники. Значительную информацию Попов черпал из общения с сослуживцами и просто знакомыми военнослужащими, не подозревавшими о его двойном обличье.
За шпионские сведения Попов систематически получал крупные суммы денег (в иностранной валюте и рублях), часть которых переводилась на его текущий счет в одном из банков США. Уловив жадность и меркантильность Попова, американцы не скупились для него на подарки (вплоть до полуботинок).
В соответствии с законом Военной коллегией Верховного суда СССР Попов П. С. был приговорен к высшей мере наказания. Закономерный финал для предателя».[66]
Однако военным контрразведчикам приходилось не только ловить иностранных шпионов, но и обеспечивать сохранность военных тайн в «особых условиях». В качестве примера можно назвать операцию по переброске советских войск на Кубу.
Руководителем контрразведки Группы войск, отправленных на Кубу, был назначен заместитель начальника военной контрразведки Тихоокеанского флота и Тихоокеанского пограничного округа Александр Тихонов. Свой выбор председатель КГБ Владимир Семичастный мотивировал так: «Ситуация там сложная, и поскольку Вы участвовали в десантных операциях при обороне Одессы, Севастополя и Кавказа, Вам, как говориться, и карты в руки».
С первых же дней пребывания группы советских военных контрразведчиков на острове Свободы у них наладились тесные взаимоотношения с кубинскими органами госбезопасности.
Совместная работа принесла первые плоды: служба радиоконтрразведки засекла в эфир выход агентурного передатчика в особом режиме, когда сеанс длился считанные секунды, а сообщение как бы выстреливалось. Удалось запеленговать агентурный радиопередатчик и захватить с поличным резидента ЦРУ Клемента Инклана.
У него были изъяты сверхбыстродействующий радиопередатчик, автоматический шифратор новейшей модификации, средства тайнописи, два пистолета системы Браунинг, фотоаппарат «Минокс», фальшивые документы, авторучка-пистолет и 14 тысяч золотых песо. По вопроснику для сбора шпионской информации можно было представить, что в круг интересов американских спецслужб входило все. В частности, предлагалось выяснить, «что означают крупные и мелкие клетки на рубахах советских военных инструкторов, и может ли персонал бронетанковых частей носить рубашки того же цвета и рисунка, что и военные инструкторы. Правда ли, что офицерский состав носит спортивные рубашки в более мелкую клетку, чем солдаты?».
Была раскрыта и крупная нелегальная подрывная организация, которая именовалась «Дивизией Нарцисса Лопеса». Вся Куба была поделена ею на семь зон. Во главе каждой зоны стоял резидент.
В ходе операции по ликвидации «Дивизии Нарцисса Ло-песа» было захвачено 237 членов этой организации, из них: четыре майора, 17 капитанов, семь первых лейтенантов. Выявлено девять складов оружия, большие суммы долларов и золотых песо.
Этой операцией был нанесен существенный удар по шпионажу на всей территории Кубы.
Одновременно предпринимались необходимые меры по сохранению в тайне переброски советских войск на Кубу. На территории СССР переброска войск к портовым городам (Севастополь, Балтийск, Мурманск, Архангельск, Одесса и Николаев) тщательно готовилась и проводилась в соответствии с требованиями СУВ (скрытое управление войсками). Понятно, что в этих мероприятиях принимали активное участие чекисты. Если Севастополь или Мурманск были военными городами, закрытыми для посещения иностранцев, то в одесский порт регулярно заходили зарубежные суда.
Так же командованию воинских частей получило приказ подготовить и завизировать выездные дела (в четырех экземплярах) всех военнослужащих, которых предполагалось отправить на Кубу. Характеристики и другие документы выездного дела должны были подписать командир части, начальник политотдела и «особист». По официальным данным, опубликованным уже в наши дни, не прошло отбор порядка 40–60 % кандидатов. Причины разные, начиная от медицинских (годность к работе в условиях тропического климата) и заканчивая семейными. Хотя, что греха таить, были отводы и по линии КГБ. Например, в 51-й ракетной дивизии (командир генерал-майор Игорь Демьянович Стаценко) было заменено до 500 офицеров и свыше тысячи солдат и сержантов. А из пяти командиров полков — трое. Понятно, что все замены тяжелым грузом легли на плечи военных контрразведчиков, обслуживающих эти воинские части. Нужно было знакомиться с новыми людьми, восстанавливать агентуру и т. п.
Использовались все меры маскировки. Военнослужащие — в штатской одежде. Погрузка в эшелоны и на корабли техники легендировалась учениями по отработке погрузоч но-разгрузочных работ и взаимодействию с железнодорожным и морским транспортом. Воинские эшелоны на узловых станциях не останавливались. Остановки производились на разъездах и полустанках. Вся система управления войсками осуществлялась устными распоряжениями, в крайнем случае — шифровками.
Название операции «Анадырь» наводило на мысль о Севере. Для подтверждения этой легенды команде на некоторых судах выдавались лыжи, печки, полушубки. Никто не знал, куда идут суда. Капитанам и начальникам эшелонов выдавалось три пакета — № 1, 2, 3. На первом пакете была надпись: «Вскрыть после оставления территориальных вод СССР». На двух других никаких надписей не было. В пакете № 1 говорилось, что пакет № 2 следует вскрыть после прохода Босфора и Дарданелл. В пакете № 2 предписывалось вскрыть пакет № 3 после прохода Гибралтара. В пакете № 3 содержался приказ: «Следовать на Кубу». Во время перехода через моря и океаны, при приближении самолетов, личный состав укрывался в трюмах судов. Так же вся военная техника была перекрашена в серый цвет вместо штатного зеленого.
Скрытность передвижения войск обеспечивалась и на Кубе. Все суда, прибывавшие на остров, встречались штабными группами еще на рейде, а иногда и на подходах к Кубе. Из-за сложной оперативной обстановки судам приходилось менять порты назначения.
Оружие поступало под видом народнохозяйственных грузов, так как на Кубе нашими специалистами в это время велись поиски нефти, железа, никеля, фосфатов. Ввозили сельскохозяйственную технику, специалистов-механиза-торов и многое другое. И военные как бы вклинивались в эти перевозки.
В тех случаях, когда невозможно было скрыть вооружение из-за его размеров и конфигурации, например, баллистические ракеты средней дальности «Р-12», самолеты, вертолеты, советские военнослужащие по договоренности с кубинской стороной переодевались в их военную форму. А в газетах сообщалось, что в данном районе проходят учения.