Эмским указом запрещалось:
1. Ввозить на территорию Российской империи из-за границы книги, написанные на «малорусском наречии», без специального разрешения.
2. Издавать оригинальные произведения и делать переводы с иностранных языков. Исключение делалось для «исторических документов и памятников», «произведений изящной словесности» с рядом оговорок (так, запрещалась украинская орфография кулишовка и допускалась лишь «общерусская орфография» – ярыжка), причем при условии предварительной цензуры.
3. Проводить различные сценические представления и чтения (запрет снят в 1881 году), печатание нот с украинскими текстами.
4. Печатать любые книги на «малорусском наречии».
5. Устраивать концерты с украинскими песнями.
6. Преподавать на украинском языке в начальных школах («первоначальные училища»).
7. Издавать газету «Киевский телеграф». Большинство посылок на Эмский указ опускают последнее «высочайшее повеление», касающееся упомянутой газеты.
К принятию Эмского указа приложил руку тайный советник, полтавчанин Михаил Юзефович, составивший донос под названием «О так называемом украинофильском движении». В этом «произведении» Юзефович убеждает адресата, что «политические идеи малороссийской исключительности являются выдумкой австрийско-польской интриги». Видных украинских деятелей Драгоманова и Чубинского поливает грязью. Достается «Киевскому телеграфу» и издательству, выпускающему по грошовым ценам «тенденциозные издания». Но самым интересным оказался вывод Юзефовича. Оказывается, собирательство этнографического материала, организованное отделением Российского географического общества, «оживляет буйные инстинкты в народе. Разбойничьи стаи, вооруженные, в масках, которые появляются в крае, сулят начало гайдаматчины». Поэтому, считает Юзефович, необходимы не паллиативные, а радикальные меры, которые бы искоренили причины и не дали злу возможности разрастаться. Эмский указ имеет еще и другое название, неофициальное – «Закон Юзефовича». Недаром украинский Герострат, проживая в Киеве, строчил доносы, благодаря которым вошел в историю. Несмотря на желание царского правительства скрыть этот указ, он очень быстро всплыл на поверхность, причем вначале за пределами Российской империи, в первую очередь в Галичине, входившей в то время в состав Австро-Венгерской империи. Стараниями украинских эмигрантов о содержании указа узнала европейская общественность. Например, Михаил Драгоманов напечатал в Женеве в 1878 году брошюру «Украинская литература, запрещенная русским правительством». Он готовил ее специально для Международного литературного конгресса в Париже, в котором принял участие в том же году.
В применении Эмского указа цензурная практика пошла гораздо дальше. К примеру, не разрешалось издание никаких украинских газет и журналов, хотя об этом, кроме как о «Киевском телеграфе», не упоминалось. Вслед за Эмским указом, просуществовавшим три десятилетия, последовал ряд других законодательных актов и инструкций. В 1881 году были приняты изменения к этому указу, которые должны были, на первый взгляд, смягчить положения пятилетней давности. Так, позволено было печатать украинские словари, но русским правописанием, а также разрешены сценические представления и концерты на украинском языке, но с рядом ограничений: украинские пьесы подвергались строжайшей цензуре, а спектакли допускались не иначе, как с русскими в тот же вечер. Исключалось также существование полностью украинских трупп. На практике это означало, что порой артисты должны были сыграть в один вечер от 8 до 10 действий, причем русскую пьесу при возможном пустом зале. Кроме того, к представлению запрещались пьесы, в которых действовала интеллигенция. Только этнографическо-крестьянские. В 1892 году цензурный комитет рекомендовал подвергнуть украинские книги особенно строгой цензуре, «сокращать число» этих произведений «в целях чисто государственных», «при малейшем к тому поводе». В 1895 году были запрещены книги и сборники для детского чтения, «хотя бы по существу содержания они представлялись благонамеренными». Запрещались также произведения, в которых цензор усмотрел неологизмы, «нарушающие чистоту народной речи» введением новых культурных понятий. Не разрешались к печатанию сборники, альманахи, ибо они напоминали журналы, а те были запрещены. Украинская речь подвергалась гонениям в устном употреблении. Разговаривать на этом языке значило создать себе репутацию сепаратиста, испортить карьеру и прочее.