— Чего орать? — пробурчала рожа и развернулась на выход. — Ус, давай наверх. Скажи там, пусть передадут, что нам лекарь нужен.
Аня облегченно вздохнула и направилась к своей койке.
— А куда это ты собралась? — елейно спросила рожа.
Аня замерла, боясь повернуться.
— Давай-ка, красавица, пойдем к нам в компанию, накормим тебя, напоим. — слова тюремщика вызвали щенячий восторг у остальных, все громко и визгливо засмеялись.
Аню схватили за руку и потянули из камеры. Сопротивляться сил не было. Сначала надо бы поесть.
Девушку грубо толкнули, усаживая за стол, прижали с двух сторон вонючими спинами и поставили перед носом глубокую миску с жижей, напоминающей мясную похлебку с разваренной до состояния пюре картошкой.
— На, пей! — рожа грохнул перед Аней большой деревянной кружкой, так похожей на те декоративные, что подавали в пабах современного мегаполиса.
Аня нехотя протянула руку, с трудом подняла тяжелую кружку и поднесла к носу: потянуло кислятиной и спиртом, Аню чуть не вывернуло наизнанку. Ослабевшие пальцы поставили кружку на стол, а выражение лица девушки, не менее кислое, чем предложенное вино, вызвало новую бурю эмоций.
Брюнетку затрясло от чужого смеха, потные спины сжали бедняжку еще сильнее. Ухвативши кусок черного хлеба, Аня с удовольствием зажевала противные запахи. Сразу стало легче.
— Дайте воды, — холодно приказала брюнетка. Никто не стал обижаться — вежливость не в чести у этой компании. Но воды все-таки дали.
Откусывая по чуть-чуть хлеб и так же по чуть-чуть отхлебывая из чашки, Аня стала рассматривать помещение: метров тридцать квадратных освещаются светляками, каменная кладка стен, огромный камин, очерченный аркой, несколько колонн, деревянные балки под высоким потолком, огромный прямоугольный стол поближе к очагу, грубо сколоченные стулья, оружие, конная сбруя, веревки и всякая мелочь висящая на стене, выход наверх справа от камина за колонной, слева — глухая стена, за спиной — две одинаковые двери, одна нараспашку и видна несчастная Соль, вторая заперта на засов, лишь смотровое окошко открыто.
— Ну, что, рассказать тебе, что к чему в нашей обители? — рожа обратился к Ане.
Девушка зло глянула на ублюдка, но промолчала. Стерпела и сальный взгляд, невольно поднеся руку к шее и зацепив мочку уха. Похолодела: серьги в ухе не было.
— Ты права, детка, золотишко мы оставим себе, как сувенир, — две пары пьяных глаз уставились на девушку с двух сторон.
— Ну, хватит, — скомандовал рожа, выкладывая на стол ручищи с грязью под нестриженными ногтями. — Поела, попила, пора и расплачиваться.
Аню схватили и зажали в стальные тиски. К горлу подкатился комок, сердце подпрыгнуло и бросилось наутек. Дернув девушку из-за стола, дикари опрокинули стул, брюнетка испугано заозиралась, но рассмотреть ничего не смогла из-за набежавших на глаза слез.
Рожа обошел стол и, растолкав друзей в стороны, ухватил девушку за талию и привлек к себе:
— Сейчас ты мне заплатишь за все то время, что мы просидели здесь без дневного света, — хрипел урод на ухо, делая шаг и толкая Аню назад, к простенку между двумя дверьми.
Аня безысходно заскулила: подкупить чертей нечем, они и так уже забрали драгоценности, справиться методами самообороны с тремя выпившими амбалами в неудобной длинной юбке нечего и думать. Оставалось только подороже себя продать. Злость захлестнула Аню с головой, преданный эмоциональный шлюз-контроль стал поднимать преграду, но был безжалостно поставлен на ручник и отправлен в отпуск.
Девушка пару раз дернулась, пытаясь выкрутиться и освободить руки, удивленный орк немного отстранился и был оглушен ударом лба в переносицу.
— У-у-у, сука-а-а, — завыл амбал, закрывая нос руками.
Не давая ему опомниться, Аня, подобрав юбки, со всей дури ударила в пах.
— У-у-уммм, — перехватило дыхание у грабителя, руки благополучно переместились вниз.
На помощь другу уже спешили очухавшиеся товарищи. Расставив руки, бежали с двух сторон, чтобы поймать девушку в "сети". Аня, рассчитав траекторию и не отпуская юбок, прошмыгнула под руками более неповоротливого и кинулась к столу с намерением завладеть колюще-режущим предметом. И она бы дотянулась, если бы второй, оказавшийся более проворным, не схватил ее за юбки. Ткань треснула, но не порвалась, увлекая девушку на пол, на Аню тут же упало чужое тело, заламывая руки. Помещение наполнилось женскими криками, завываниями пострадавшего, руганью потных верзил.
Брыкающуюся и вопящую Аню подтащили к деревянному столбу, подпирающего потолочные балки, завязали руки над головой и подцепили на крюк, словно тушу свиньи на разделку.