Превосходная согласованность фенологических эпизодов краткой и средней длительности, относящихся к значительно удаленным друг от друга виноградникам, доказывает, что в данном случае от Германии до юга Франции преобладает один-единственный фактор, унифицирующий постановления сельских общин. Наоборот, очевидное несоответствие в тенденциях большой длительности, относящихся даже к очень близко расположенным виноградникам, не может быть отнесено на счет климата. Запаздывание сроков сбора винограда, если оно имеет место, например, в Дижоне или в Лаво, является результатом деятельности человека.
Причина этому известна: в одних местах в XVII в., в других — в XVIII в. виноградарь, поощряемый повышенным и более требовательным спросом, отказывается от традиционного пикета (вино низкого качества) и пытается улучшить качество вина и выдержать его[27] или, например в Гиенне и в Лангедоке, перегоняет его, чтобы получить водку. В обоих случаях он заинтересован в более позднем сборе урожая: он получает тогда виноград более зрелый, с большим содержанием сахара. Такой виноград способен давать более высокие «градусы». В конце концов получается «благородная гниль». И в результате этой практики смещается вверх вся фенологическая кривая.
Как показатель переворота в виноградарстве, но не в климатическом режиме, запоздание сроков сбора винограда раскрывает одну из интересных страниц истории экономики; для того чтобы это запаздывание приобрело метеорологическое значение и указывало бы длительную климатическую тенденцию, оно должно было бы происходить во всех виноградниках в одно и то же время. Но мы видели, что это совсем не так. Следовательно, биологический показатель не выявляет в XVII и XVIII вв. длинную климатическую волну[28], которая накладывалась бы на эпизоды малой и средней продолжительности, столь четко и синхронно обнаруживающиеся на всех графиках.
Тем не менее возможно, что длинная климатическая волна существует. Но ее нужно выявлять другими средствами, более чувствительными и более тонкими. На данном уровне исследования фенологический показатель слишком груб, слишком нарушается факторами, связанными с деятельностью человека, чтобы от него можно было требовать данных о вековом процессе.
ГЛАВА III. МОДЕЛЬ: СОВРЕМЕННОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ
Вековая — вот выразительный термин, хорошо отражающий сущность проблемы. Каковы же, если говорить точнее, предмет, содержание вековой истории климата? С какой научно описанной моделью можно связать те долговременные флуктуации, которые эта история собирается выявить? В какой интервал времени она может законно вписаться и как развернет свои исследования?
Может быть, следует сперва уточнить некоторые термины. Современные метеорологи [78; 292, стр. 403] различают среди исследуемых ими объектов три типа временных колебаний: во-первых, геологические, оказывающие влияние на температуру или (и) атмосферные осадки на протяжении тысяч или миллионов лет; во-вторых, климатические и, в-третьих, вековые, оказывающие воздействие на протяжении одного или нескольких столетий или в течение значительной части века (несколько десятилетий).
Эти термины, весьма полезные, можно было бы дополнить несколькими разумными заимствованиями из языка историков-экономистов, которые применительно к ценам, доходам или заработной плате — это не имеет значения — рассматривают флуктуации, или колебания, в пределах одного десятилетия, десятилетние, междесятилетние (длительностью более одного десятилетия), за много десятилетий. Для хронологических последовательностей более высокого порядка они вводят понятия колебаний внутривековых, вековых, межвековых, многовековых, внутритысячелетних, тысячелетних, межтысячелетних, за много тысячелетий... При других обстоятельствах экономисты условились говорить о флуктуациях малой продолжительности (несколько лет), средней продолжительности (одно или два десятилетия) и длительных (столетие или по меньшей мере несколько десятилетий). К этому третьему интервалу (длительной, вековой продолжительности) они, кроме того, охотно применяют термины «тренд», или «вековая тенденция». Все эти выражения, вошедшие в обиход у историков, могут быть позаимствованы исследователями эволюции климата, и я не премину ими воспользоваться.
Вернемся теперь, после таксиномических[29] рассуждений, к собственно вековым проблемам, к задачам предварительного установления объектов, содержания и моделей исследования.