Вот небольшая проблема, еще гипотетическая, — демография высокогорных областей и высокогорных приледниковых долин: она как будто бы зависит от особого стечения обстоятельств. Не отмечается ли специфический упадок экономики в местности с высокогорными ледниками? Мы уже видели, что реальный размер десятины с Шамони, выраженной в деньгах, падает в период между 1550 и 1625 гг., причем десятина с земель, расположенных непосредственно у нижнего края ледников, уменьшается еще значительнее, чем с других земель.
Большой интерес представляют также подати, которыми облагаются высокогорные пастбища и которые выплачиваются сыром, поставляемым приорству Шамони. Эти поступления уменьшаются с 52 фунтов (livre — фунт, равный 500 г) в 1540 г. до 45—47 в 1550—1577 гг. и до 39 — в 1622 г. Особенно пострадали подледниковые высокогорные пастбища Блэтьер (ниже ледника того же названия, на одном уровне с приорством Шамони) и Ла-Пандан (ниже ледника того же названия, к востоку от Лаванше). Между 1540 и 1580 гг. оба пастбища поставили от 5 до 7 фунтов сыра. В 1622 г. они не давали больше 3 и 2 фунтов. В XVII столетии условия жизни человека высокогорной ледниковой местности явно ухудшаются, и ухудшение это весьма ощутимо даже по сравнению с 50-ми годами XV в., вообще бедственными и в других местах. Все происходит таким образом, как если бы по причинам чисто местного характера эпоха экономического и демографического Возрождения прошла в этих местах без малейшего эффекта. Одна из возможных причин этого противоречия, этой местной депрессии представляется очевидной: рост ледников, пагубный для наименее защищенных земель и селений.
Вернемся, однако, к ситуации, которую создает ледник за длительные и краткие промежутки времени; за периодом максимума, столь отчетливо проявившимся в 1680 г., по-видимому, следует период отступания, но отступания умеренного и гораздо менее значительного, чем в наше время.
Об этом процессе слабого отступания свидетельствует любопытный текст из Шамони, относящийся к периоду жизни Жана Арантона, который с 1660 по 1695 г. был епископом женевским, а следовательно, прелатом «Шамони и ледников». «Жители одного прихода, носящего название Шамони, самым необычным образом показали доверие своему епископу. В Шамони имеются очень большие горы, отягченные ледниками..., (которые) непрестанно угрожают опустошить окрестные местности; и каждый раз, когда епископ посещал эти места, население просило его произнести заклинание и освятить эти ледяные горы. Приблизительно за пять лет до смерти нашего епископа эти люди направили к нему делегацию с просьбой прибыть к ним еще раз, так как они опасаются, что он с каждым днем стареет и что старость может лишить их этого счастья... они уверяли, что со времени его последнего визита ледники отступили более чем на восемьдесят шагов. Прелат, тронутый их верой, ответил: «Хорошо, мои дорогие друзья, я прибуду, если смогу добраться...» И он прибыл туда... и совершил то, о чем они его просили. Я имею показания наиболее именитых граждан, приведенных к присяге; они клянутся, что «со времени освящения ледников Жаном Арантоном ледники отступили настолько, что в настоящее время находятся в одной восьмой лье от того места, где они были до освящения, и что они перестали опустошать земли».[124]
Исключительно ценный текст: он действительно опирается, и это несомненно, на протокол, составленный старшинами Шамони позднее 1690 и ранее 1697 г. Мои комментарии к нему будут более сдержанными и менее категоричными, чем комментарии Мужена. Из нескольких строк, посвященных жизнеописанию святого, сопоставленных с другими данными[125], я делаю вывод, что между 1664 и 1680 гг. продвижение ледников создавало еще много забот жителям Шамони, что, вероятно, в 80-е годы XVII в., после предпоследнего посещения епископа (точная дата неизвестна), они начали медленно отступать (приблизительно на шестьдесят метров) и что отступание происходило в более ускоренном темпе между 1689—1690 и 1695—1697 гг. Ледниковые языки тогда отошли на «одну восьмую лье», то есть, грубо говоря, на 500 м.
Ледник Фернагт также медленно отступает после 1681 г. Но отступание крайне незначительно, его ни в какой мере нельзя сравнить с сильным отступанием конца XIX или начала XX столетия. И действительно, Куэн совершенно определенно высказывается по этому вопросу: вплоть до 1712 г. ледниковый фронт доходил если и не до самого тальвега, то по крайней мере до узкой, низкой и лентовидной ложбины, отождествляемой с долиной Рофен.[126] В 1890—1960 гг. тот же ледниковый фронт будет отстоять на два километра, а потом и дальше от долины Рофен.
125
См. выше — альпийские максимумы 1680 г. (которые хорошо удостоверяются в других местах, но для долины Шамони они лишь вероятны, а не достоверны).
126
«Наступающий ледник пребывал в долине (Рофен) на протяжении тридцати лет, и лед полностью удалился оттуда лишь в 1712 г.» — текст хроники Куэна, цитированный в [315, стр. 384].