Вернемся, впрочем, к осмотру. Кроме нас с диваном, есть еще кресло. Новичок. Его притащили уже эти. И теперь оставят здесь.
Полосатое, на тигра похоже. Вульгарное. Но что с них взять? Они явно не читали - и тем более, в оригинале! - эйхродтовские «Песни Бидермейера». Молчите лучше, не надо говорить о том, что никогда о них не слышали. Это вас не красит.
Есть у нас и журнальный стол. Некоторые держат на нем ноутбуки, а кто-то ухищряется и приспосабливает компьютер. Специальный-то стол в нашу комнату не влезет, как ни трамбуй.
Еще в стене есть ниша. Ее прогрыз один из прежних, рукастый (если что, он относился к семейству любителей чемоданов). С тех пор считается, что это встроенный шкаф для одежды. Звучит.
Кстати, тут их воображение не работает. Если стол может служить сушилкой для одежды, кроватью, фаллоимитатором (не спрашивайте меня, как. Включите, в конце концов, воображение - или, может, снимете нашу квартиру? Тогда оно само собой проснется), то нишу они ни разу не использовали ни для чего другого, кроме тряпья.
Иногда они привозят с собой телевизор и ставят его на стол. Тогда, конечно, отпадает необходимость играть в дартсобол или беседовать с мутным зеркалом, что висит справа от меня. А что, была такая - занималась аутотренингом, или, проще говоря, самозарядкой (не люблю, когда цепляют чужеродный словесный хлам). Так та каждое утро на полном серьезе заявляла зеркалу, что она - прекрасная принцесса, и ее ищет принц. Да только трахали ее одни хмыри. Не помогала, значит, самозарядка.
А больше в комнате ничего нет, потому как ничего и не влезет. Милый, хоть и заплешивевший, коврик Ба все же выбросили, уличив его в появлении плесени.
О, слышите? В дверь стучат. Звонок-то не работает. Но не только потому, что в этой части квартиры выгорела проводка. Просто один из них специально выковырял его до основания, чтобы посмотреть, что прячется там внутри.
Я нисколько не издеваюсь. Во-первых, он, как обычно, был пьян. Во-вторых, у него имелось, отчего быть не в себе. Настолько, чтобы потом и повеситься прямо в комнате, в самодельном нишевом шкафу. И еще неизвестно, как бы поступил кто другой на его месте.
Ведь, вдобавок ко всем несчастьям, ему казалось, что дверной звонок трещит, не переставая - хотя тот не издал ни звука. Вот только не замолчал он и после совершенного над ним насилия. Тогда жилец и пошел за веревкой. Даже намыливать не стал - к чему все эти традиции?
Уверяю: с точки зрения медицины он оставался абсолютно нормален! Только кто бы ему поверил.
Он как-то пробовал рассказать брату, что в дверь сортира стучат, когда он там закрывается. А еще бывает, что стучат даже изнутри. Так тот едва не бросился звонить в скорую - а ведь жилец еще не успел сообщить, что его обнюхивают, когда он выключает свет и ложится спать. А потом - тянут с дивана за ногу, и часто - успешно.
Ну, и кто ему виноват, что он пытался всему найти объяснения?
Такие смешные. Всегда бросаются в две крайности. Одни - на пустом месте впадают в суеверия. Скулеж щенка в пустой ванной кажется им, видишь ли, предвестником апокалипсиса. Другие на смерть - их, конечно, а то чью же еще? - стоят на материализме. И падения с лестниц, и выходы в окно, и ночные звонки, сообщающие о смерти матерей... Да даже упавший самолет, в котором летели вещи из нашей квартиры - все, абсолютно все происходит с ними ис-клю-чи-те-льно случайно. Череда неудачных обстоятельств, да.
Но, кажется, я обещал больше не рассказывать их истории?
***
Ну, давайте же посмотрим - кто у нас там на пороге?
Наша скучная праведница пытается заглушить рыдания, прислушивается.
За дверью может быть кто угодно. Она не сразу вспоминает о визите возможных квартирантов, что направила наша внучка.
Торопись же, или тебя пнуть?
Наконец, она хрипло кричит:
- Кто?
- Можно посмотреть квартиру? - там девушка.
Наша идет открывать. Не дослушав извиняющуюся историю (а чего та хотела, выбрав такой тон?), ведет на тоскливую экскурсию.
- Я съезжаю через два дня. Тут туалет с ванной. Кухня, у нас здесь была комната. А это детская, - она снова заходится в слезных конвульсиях.
Говорю же - идиотка. Пересмотрела мыльных опер по своему телевизору, что еще больше исцарапал наш журнальный стол.