В другом месте он приводит еще следующий пример: Мы почти все прошли уже через изгородь, когда я увидел, что Кемп дерется со здоровым малым, который наступал на него с поднятой саблей. У Кемпа было всегда при себе два револьвера; в одном из них оставался один заряд, который он и выпустил по противнику, но промахнулся; тогда он бросил в него револьвер и попал ему в грудь. Но тот наскочил на Кемпа раньше, чем он успел выхватить другой револьвер, схватил его за волосы, стараясь стащить с лошади, и ударил саблей по плечу. Кемп только наклонил голову и все пытался вытащить револьвер. В это время я успел пробиться до него и уже поднял саблю, как Кемпу удалось вытащить револьвер и одним выстрелом он отделался от врага[129].
Описывая другой рукопашный бой, он говорит: Револьверами действовали мало, иначе наши потери были бы, наверное, вдвое больше.
Также и в книге майора Скотта Партизанская жизнь с Мосби мы находим много такого же рода примеров. Так он описывает стычку между сотней южан, действовавших револьверами, и почти таким же числом северян, в которой вторые потеряли 36 человек убитыми и ранеными, 54 пленными[130] и 80 лошадей, между тем как первые не имели никакой потери. Аналогичный пример представляет случай с одним поручиком-федералистом. Он ехал только с одним ординарцем и был атакован несколькими всадниками Мосби. Выстрелами из револьвера от уложил четверых и прогнал остальных. Скотт говорит по этому поводу: В скором времени этот храбрый офицер остался победителем; верная смерть угрожала тому, кто попадался под его не дававший промаха револьвер.
Мы несколько подробно остановились на американской войне, так как это единственный пример, где револьвер получил обширное применение у обеих враждующих сторон. Притом мы хотели собрать возможно полный материал для доказательства необходимости вооружения конницы этим смертоносным оружием.
Франко-германская война, с другой стороны, представляет разительный пример малой действенности холодного оружия. Германское медицинское управление опубликовало недавно отчет, в котором все потери германцами определены сообразно с оружием, нанесшим рану. Общая потеря убитыми и ранеными доходит до 65 160 человек[131] Из всего этого числа только 218 человек было убито или ранено ударами сабли или приклада; к сожалению, эти две категории не разделены, так что нельзя точно определить, сколько именно потерь было от сабельных ударов; впрочем, даже и все число в своем роде замечательно. В коннице приходится 138 человек, убитых или раненных саблей, на общую потерю в 2236 человек. Всего же любопытнее незначительное число убитых сабельными ударами — всего-навсего 6 человек на 212 раненых. Таким образом, во всех кавалерийских боях при Верте, Вионвиле, Седане, на Луаре и в северных провинциях, во всех аванпостных стычках 40 000 всадников в течение 6-месячной кампании потеряли от сабли всего 6 человек убитыми[132], между тем как в вышеприведенных примерах из американской войны в одном бою из 100 человек было убито 12 и ранено 24, а в другом из такого же числа — 26.
Автору приходилось слышать ироничное замечание, что американская конница не была в состоянии произвести атаку холодным оружием и что причина этого лежит в боязни, которую ей внушала холодная сталь. Вместо ответа мы просто спросим читателя, какой образ действий более опасен и требует более мужества: тот ли, при котором в незначительной стычке в течение нескольких минут выбывает 24 человека из 100, или тот, при котором 60-тысячная конница теряет от сабельных ударов в течение шестимесячной кампании по одному человеку в месяц?
Сообразно со всем вышеизложенным мы считаем себя вправе утверждать, что конница должна быть вооружена саблей и револьвером. В настоящее время конница будет атаковать пехоту, и только когда эта последняя расстроена, приведена в беспорядок. При этом, если судить по опытам франко-германской войны, пехота встретит атаку или в развернутом строю, или в рассыпном, причем от дельные стрелки, может быть, соберутся в кучки; во всяком случае она откроет живой огонь и будет поддерживать его до последней минуты. Огонь этот нанесет такие потери коннице и приведет ее ряды в такой беспорядок, что лошади будут обходить кучки и будут стараться проскочить в интервалы между ними, находясь все время под огнем при наступлении и отступлении. Поэтому можно, кажется, с уверенностью сказать, что большая часть кучек останется целой и невредимой, а если некоторые и будут прорваны, то понесенные при этом потери будут самые незначительные. Следовательно, все шансы будут на стороне пехоты. Казалось бы, что сомкнутая атака, произведенная в полном порядке, смело и энергично, подобно атакам конницы Фридриха, и теперь может иметь успех, но обстоятельства сильно изменились. За исключением некоторых совершенно исключительных случаев конница, вынесшая во время пробега в несколько сот шагов сильнейший и частый огонь, наскочит на пехоту уже в полном беспорядке и совершенно расстроенной. Что же могут сделать всадники с их саблями против пехотных кучек? Удары и уколы могут быть очень легко отбиты ружьем; единственная возможность успеха заключается в силе налета, но сила эта нисколько не зависит от сабли; она была бы совершенно та же и у безоружного человека. Эта истина, между прочим, подтвердилась атакой полковника Шеуэля при Балаклаве: он, не вынимая сабли, разобрал поводья в обе руки и повел своих людей полным ходом на русских всадников, через которых прорвался и вышел вполне благополучно из боя, хотя, в сущности, он был совершенно безоружен. Так же точно адъютант Мур при Бушире в Персии повесил саблю на темляк, взял поводья в обе руки и прорвал неприятельское каре, не получив ни одной раны.
131
Из 7799 убитых и 57 361 раненого 263 случая падают на разного рода несчастия; затем к ним следует еще прибавить 23 717 человек, у которых причины раны неизвестны, следовательно, вся потеря доходит до 88 877 человек (13 556 убитых и 75 321 раненый). Fischer Berlin 1876. Примеч. пер.
132
Конница потеряла от сабельного удара только 1 человека, так как из 6 вышеприведенных — 4 приходятся на пехоту, 1 — на артиллерию. К общей потере конницы (2236 человек) нужно еще прибавить 276 убитых и 572 раненых, где происхождение раны неизвестно. Единственный убитый саблей всадник (того полка, в котором служил переводчик) был заколот африканскими иррегулярными всадниками, так что от ударов всей французской кавалерии не погиб ни один прусский всадник. При этом прибавим, что французы, как все народы романской расы, редко рубят, а больше колют. Примеч. пер.