Если бы французы подступили с правого берега, позиция австрийской армии, опиравшейся одним флангом на Ульм, а другим — на высокий Эльхингенский монастырь и покрывавшей ядрами правый берег, была бы решительно неприступна. Но и в случае, если бы французы подступили с левого берега, австрийская армия оказывалась на такой же крепкой позиции. Австрийцы могли просто повернуться к Дунаю тылом и прикрыться рекой Блау. Для обхода этой позиции французам понадобилось бы сделать несколько переходов на левом берегу и совсем оставить правый, что было невозможно, ибо открывало путь на Альпы. Таков был лагерь, в котором войска Края на некоторое время нашли приют.
Сен-Сир расположился в Виблингенском монастыре, из окон которого можно было ясно разглядеть позицию австрийцев. Полагаясь на смелость французов, он и некоторые другие генералы предлагали атаковать неприятельский лагерь и овладеть им. Они отвечали за успех головами, и если нельзя было положиться на смелость некоторых из них, например, Нея или Ришпанса, то Сен-Сир, как глубокий тактик и человек хладнокровный, с основательным, методическим умом, заслуживал полного доверия.
Но Моро был слишком осторожен, чтобы отважиться на такое дело и предоставить Краю возможность выиграть оборонительное сражение. В случае неудачной атаки французам пришлось бы отступать; результат всей германской кампании был бы поставлен под сомнение, и что всего хуже — решительная кампания в Италии сделалась бы невозможной.
Моро действовал на войне не блестящим образом, но верно. Он дал храбрецам, обещавшим опрокинуть австрийцев, возможность рассуждать сколько им угодно, но в попытке штурмовать лагерь отказал наотрез.
Оставалось маневрировать. Моро решил совершить маневр, которого требовали обстоятельства: идти к Аугсбургу, то есть оставить Дунай, перейти через впадающие в него реки, направиться в сердце империи и, таким образом, уничтожить все оборонительные линии австрийцев. Этот маневр, если бы его исполнили решительно, непременно отвлек бы Края от Дуная, вывел бы его из лагеря и заставил идти вслед за французами.
Действие это было смелым, но не открывало Альп, ибо приводило Моро к самой их подошве. Однако следовало проявить решительность: или остаться перед Ульмом, или тотчас же идти на Аугсбург и Мюнхен. Одна демонстрация не могла обмануть Края, а только подвергала опасности корпуса, оставленные близ Ульма для наблюдения. Моро тут совершил ошибку, которая могла бы иметь весьма серьезные последствия. Три дня, 13, 14 и 15 мая, он переходил Иллер. Странной расстановкой сил, позицией, растянутой на двадцать миль и с одной стороны касавшейся Ульма, а с другой — грозившей Аугсбургу, он никак не мог обмануть Края по поводу опасности своего движения на Мюнхен, а должен был только внушить ему мысль броситься всеми силами на корпус Сент-Сюзанна, оставленный на левом берегу Дуная. Если бы Край покусился на такую меру и употребил на это все свои силы, Сент-Сюзанн несомненно бы погиб.
Утром 16 мая Сен-Сир приводил в исполнение данные ему накануне приказания, как вдруг Сент-Сюзанна атаковал сильный отряд неприятельской кавалерии.
Сражение началось тем, что туча всадников окружила со всех сторон французские колонны. В то врнмя как многочисленные эскадроны налетали на французов, сильные отряды пехоты, маршируя вверх по Дунаю, готовились к более решительной атаке. Одна колонна пехоты и конницы пошла к Эрбаху, чтобы атаковать и окружить две бригады Леграна, другая двинулась к Папелау — отрезать Леграна от дивизии генерала Суама.
Легран велел своей дивизии отступить. Войско совершило это отступление с замечательной твердостью и спокойствием. Солдаты дрались за каждую пядь земли; отступление продолжалось около двух часов; отряд беспрестанно останавливался, строился в каре и сильным огнем отбрасывал преследовавшую его конницу.
Дивизия Суама, атакованная с обоих флангов, вынуждена была последовать примеру Леграна.
Дивизия Леграна подвергалась опасности более всех, потому что стояла у самого Дуная. Неприятель хотел смять ее и отрезать ей всякое сообщение с противоположным берегом, откуда могло подоспеть к ней подкрепление. Две бригады, составлявшие ее, храбро защищались, как вдруг, в то самое время, когда пехота уже отступала, а легкая артиллерия клала орудия на передки, собираясь также отступить, неприятельская кавалерия, возобновив атаку, неожиданно напала на несчастную дивизию. Храбрый адъютант Левассер, под которым в одной из атак убили лошадь, схватил чьего-то коня, помчался за кавалерийским полком, удалявшимся с поля сражения, возвратил его, повел на неприятельскую конницу, вдесятеро более сильную, и остановил ее. Артиллерия успела увезти орудия, занять позицию немного дальше и в свою очередь прикрыть спасшую ее кавалерию.