Швейцарии. В Дижоне по-прежнему оставались новобранцы, депо и волонтеры, посланные в этот город, чтобы укрепить Европу во мнении, будто дижонская армия — чистая басня, придуманная, чтобы напугать барона Меласа. До сих пор все шло как нельзя лучше: австрийцы оставались в полном заблуждении. Благодаря раздельности корпусов движение войска к Швейцарии было незаметным; корпуса эти считали подкреплением, посланным Германской армии.
Наконец все было готово. Бонапарт сделал последние распоряжения. Сенат, Трибунат и Законодательный корпус прислали к нему депутации с изъявлением желания народа, чтобы он возвратился скоро, победителем и миротворцем. Первый консул отвечал с умышленной торжественностью: ответ его должен был доказать, что путешествие, возвещенное с такой пышностью, было, подобно мифу о Резервной армии, не чем иным, как военной хитростью. Консулу Камбасересу он поручил председательствовать вместо себя в Государственном совете, консул Лебрен должен был заниматься финансами. Бонапарт сказал каждому из них: «Будьте тверды, если что-нибудь случится, не смущайтесь. Я, как молния, явлюсь для наказания дерзких, которые вздумали бы посягнуть на правительство». Затем он поручил своим братьям, которые были с ним связаны выгодами личного характера, извещать его обо всем и тотчас подать знак, если присутствие его сделается необходимым.
В то время как он возвещал в печати о своем отъезде, консулы и министры должны были, напротив, открывать разносчикам вестей большую тайну о том, что Первый консул оставляет Париж только на несколько дней, единственно затем, чтобы устроить смотр армии, выступающей в поход.
Бонапарт отправлялся, полный надежды и уверенности в успехе. Войско его состояло из рекрутов, но включало, кроме того, в еще большем числе опытных бойцов, привыкших побеждать, под командованием офицеров, выросших в его школе.
Согласно последним известиям, барон Мелас продолжал углубляться в Лигурию, направляя одну часть своих войск против Генуи, а другую — к департаменту Вар. Не сомневаясь более в успехе своего предприятия, Первый консул в своем пылком воображении уже видел точку, где он встретит и уничтожит австрийскую армию. За день до отъезда, наклонясь над картами и делая на них разноцветные пометки, чтобы означить позиции французских и австрийских отрядов, он сказал при своем секретаре, который слушал его с удивлением и любопытством: «Бедный Мелас пойдет на Турин, отступит к Алессандрии... Я перейду По, настигну его по дороге к Пьяченце и разобью его вот тут...» — И говоря это, он поставил пометку на Сан-Джулиано. Мы скоро увидим, как точен был этот необыкновенный дар предвидения.
Бонапарт выехал из Парижа 6 мая еще до рассвета, взяв с собой адъютанта Дюрока и секретаря Бурьена. Прибыв в Дижон, он осмотрел депо и сделал смотр рекрутам, которые там были собраны без амуниции, необходимой армии, готовой выступить в поход. После этого смотра он отправился в Лозанну, где все принимало серьезный оборот, где нужно было образумить легковерных, но оказалось слишком поздно для того, чтоб они могли еще дать венскому кабинету полезные советы.
Тринадцатого мая генерал Бонапарт начал совещания с офицерами, которые явились к нему с отчетом о том, что сделали, и для получения последних его приказаний. С величайшим нетерпением ожидал он генерала Марес-ко, которому была поручена рекогносцировка Альп. Сравнив все горные перевалы, этот инженер отдавал преимущество Сен-Бернару, но почитал переход через него чрезвычайно трудной операцией.
— Трудная! Пусть так! — воскликнул Бонапарт. — Однако она возможна?
— Полагаю, что возможна, — отвечал Мареско, — но только при чрезвычайных усилиях.
— Так идем! — оборвал его Первый консул.
В случае перехода через Сен-Бернар нужно было только пройти незначительное пространство от Вильнёва до Марти-ньи, то есть от оконечности Женевского озера до подошвы ущелья. Сен-Бернар спускался в долину реки Аосты между двух дорог, Туринской и Миланской, в направлении, весьма удобном для обхода неприятеля. Хотя этот проход был труднее и даже опаснее, он заслуживал предпочтения по причине краткости пути.
Итак, Первый консул решился провести основную массу войска через Сен-Бернар. Он взял с собой весь цвет Резервной армии, около сорока тысяч человек, тридцать пять — пехоты и артиллерии и пять тысяч конницы. Но, желая отвлечь внимание австрийцев, он решил отправить другими переходами несколько отрядов, которые не успели присоединиться к главной армии.