Правда, следуя этому плану, можно было помочь генералу Массена не ранее чем через восемь или десять дней, что было весьма прискорбно. Но Бонапарт полагал, что одного его присутствия в Италии достаточно, чтобы освободить Лигурийскую армию, поскольку барон Мелас поторопится подтянуть к себе все корпуса, которые осаждали Геную.
Приняв решение, Первый консул с величайшей скоростью сделал нужные распоряжения и направил всю свою армию по левому берегу По. Намерением его было вновь обмануть Меласа, и он преуспел в этом, как и в первый раз. Видя передвижения генерала Бонапарта, барон Мелас тешил себя до последней минуты надеждой, полагая, что французы могли сойти с Альп только в весьма малом количестве и Бонапарт намерен переправиться через По и идти к Турину, чтобы около Мон-Сени соединиться с генералом Тюро. В этом случае Мелас думал отрезать все мосты и, с тридцатью тысячами, воспротивиться его переправе. Первый консул не старался разрушить новое заблуждение своего противника и, оставив его у Турина, вдруг повернул к Милану. Вся армия последовала этому общему движению на Милан. Тридцать первого мая прибыли к реке Тичино. Река эта широка и глубока, У французов не было барок для переправы, а по ту сторону открывалась многочисленная кавалерия Вукасовича, которая сторожила Симплон. Неприятельская кавалерия, стесненная на весьма узкой полосе земли, была чрезвычайно затруднена в своих движениях и не могла развернуть силы как следует.
Первого июня вся армия двинулась к Милану. Вука-сович, боясь попасть между главной армией, которая входила в Ломбардию, и корпусом Монсея, который спускался с Сен-Готарда, поспешно отступил за Алду, оставив в миланском замке гарнизон в 2800 человек.
Теперь никакое препятствие не останавливало французскую армию, и она могла вступить в столицу Ломбардии, которая уже около года страдала под игом австрийцев. До сих пор несчастным итальянцам рассказывали только об успехах Меласа и о неудачах французов. Карикатуры на Резервную армию были распространены в Милане так же, как в Вене и Лондоне. В то же время все сколько-нибудь влиятельные, богатые и просвещенные жители Ломбардии томились в темницах или в изгнании, а несчастный народ испытывал самое жестокое угнетение. Поэтому, за исключением нескольких прислужников австрийского правительства и немногочисленных дворян, преданных партии олигархов, все итальянцы желали возвращения французов. Но никто не смел надеяться на это возвращение, особенно видя, как далеко барон Мелас проник в Лигурию. В народе даже распространили слух, что генерал Бонапарт, столь известный в Италии, умер в Египте и что тот, имя которого гремит теперь в Париже, — один из его братьев.
Можно себе представить изумление итальянцев, когда им вдруг сказали, что французская армия показалась в Ивре, прошла по берегам Тичино и переправилась через эту реку. Весь Милан пришел в волнение; в продолжение двух суток ничего не было известно точно: одни подтверждали, другие отрицали. Но когда известие это подтвердилось личным появлением генерала Бонапарта, который сам вел авангард, радости людей не было предела.
Второго июня весь народ ринулся навстречу французской армии, встретил знаменитого полководца изъявлениями восторга и принял как избавителя, ниспосланного Небом. Чувства итальянцев, и без того всегда живописные и выразительные, никогда еще не выказывались с такой силой, потому что никогда не соединялось столько обстоятельств, способных внезапно и глубоко потрясти радостью душу народа.
Вступив в Милан, Бонапарт поспешил отпереть темницы и вручить управление краем приверженцам Франции.
Затем он составил для Цизальпинской республики временную администрацию из самых уважаемых людей. А после первых забот о Миланской области Первый консул поспешил разослать свои колонны по всем направлениям, стараясь всюду распространить восстание в пользу французов, завладеть неприятельскими магазинами, отрезать врагам все пути к отступлению и лишить их связи.
До сих пор дела шли как нельзя лучше. Ланн 1 июня вошел в Павию и захватил огромные магазины. Он нашел в городе австрийские госпитали, большие запасы хлеба, фуража, снарядов, оружия, триста пушек, и из них половину — полевых. Дивизия Шабрана, которая была оставлена перед крепостью Бард, первого же июня овладела ею и нашла там восемнадцать орудий. Таким образом, армия Ланна занимала теперь все пространство до Павии.