Наконец согласились выпустить 8 тысяч человек, то есть всех, кто был еще способен держать в руках оружие. Оставалось 4 тысячи больных: австрийцы обязывались кормить и лечить их, а потом возвратить их французской армии.
Массена радел и за выгоду генуэзцев: он поставил непременным условием, чтобы ни одного из них не потребовали к ответу за мнения, высказанные во время французского управления Генуей, чтобы имущество и лица оставались неприкосновенными. Сверх того, Массена настаивал, чтобы жителям оставили их привычный образ правления, установленный Французской республикой. На этот пункт австрийские генералы не согласились. «Ну хорошо, — ответил им Массена, — делайте что хотите, только я вам объявляю, что через две недели я опять возвращусь в Геную». Пророческие слова, на которые австрийский генерал Сен-Жюльен отвечал с благородством и деликатностью: «Генерал, вы найдете здесь людей, которые у вас научились защищать ее!»
Последнее совещание происходило 4 июня утром. Было договорено, что конвенция об очистке Генуи (причем слова «капитуляция» тщательно избегали) будет подписана в тот же вечер. Впрочем, неприятельские офицеры поражались характеру французского генерала и осыпали его всевозможными знаками своего уважения.
Наступил вечер, а Массена по-прежнему медлил, надеясь, что еще может подоспеть избавитель. Наконец, когда нельзя было дольше медлить без нарушения данного слова, он подписал все необходимые бумаги. На следующее утро французские солдаты вышли из Генуи и получили рационы у аванпостов. Сам Массена, чтобы поскорее успеть на главную квартиру генерала Сюше, отплыл на корабле под трехцветным флагом, сопровождаемый английской канонадой.
Так закончилась эта достопамятная осада, которую французская армия ознаменовала великими доблестями и неимоверными заслугами. Она захватила в плен и уничтожила гораздо больше неприятельских сил, чем насчитывала солдат в своих рядах. Пятнадцать тысяч французов лишили возможности сражаться более восемнадцати тысяч австрийцев. В особенности они расстроили австрийскую армию в нравственном отношении, принуждая ее к непрерывным и чрезвычайным усилиям. Но не угодно ли знать, какой ценой храбрый гарнизон Генуи совершил все эти подвиги? Из пятнадцати тысяч солдат он потерял на поле боя три тысячи, четыре были ранены, и только восемь присоединились к действующей армии. Генерал Сульт остался в руках неприятеля с раздробленной ногой. Из трех дивизионных генералов один умер от заразы, другой был тяжело ранен. Из шести бригадных командиров четверо были ранены. Из семнадцати полковников одиннадцать лишены возможности продолжать кампанию или взяты в плен. Из этих цифр видно, что начальники лично поддерживали храбрую армию среди испытаний, подавая пример самоотверженности. Впрочем, и армия оказалась достойна своих командиров, и никогда еще французские солдаты не обнаруживали столько твердости и героизма.
В то время как генерал Отт соглашался на условия Массена, генерал Эльсниц, отзываемый приказами барона Меласа, наконец оставил мост на Варе. Движение австрийцев у этого пункта было очень замедленным, потому что они вынуждены были долго ждать свою тяжелую артиллерию, подвозимую морем. Несколько атак было проведено 22-го и 27 мая; последняя была истинным подвигом отчаяния со стороны генерала Эльсница, который хотел совершить все возможное, прежде чем оставить мост. Французы мужественно отразили эти атаки.
Эльсниц, видя, что на успех никакой надежды нет, начал думать об обратном пути через мосты. Сюше, быстрым и верным взглядом оценив намерения своего противника, принял все меры, чтобы затруднить ему отступление, и австрийскому генералу оставалось одно средство: по склону Апеннинских гор дойти до Онеля, а оттуда повернуть в долину Танаро. Он должен был пробираться через страшные горы с войском, и без того обескураженным этим бегством, зная, что по стопам его следует неприятель, который с радостью перешел от оборонительных действий к наступательным.
В продолжение целых пяти суток австрийцев преследовали постоянно; наконец 6 июня генерал Эльсниц прибыл в город Ормею, потеряв в этом отступлении десять тысяч человек.
Генерал Сюше, столь долго отделенный от генерала Массена, встретил его у берега, в окрестностях Савонны. Двенадцать тысяч французов, двинувшихся с Вара, соединились с восемью тысячами, выведенными из Генуи, и таким образом составили корпус в 20 тысяч человек, находящихся в прекрасной позиции для нападения на тыл Меласа. Но Массена во время отплытия был жестоко ранен и не мог сесть на лошадь; 8 тысяч человек, которых он привел, были истощены усталостью; к тому же надо сказать, что храбрые защитники Генуи тайно осуждали Первого консула: они узнали, что он торжествовал в Милане, в то время как Лигурийская армия вынуждена была сдаться.