Массена не хотелось подвергать генерала Сюше опасности, позволив ему проникнуть в Италию, не зная, что задумали оба враждующих военачальника. А потому он рекомендовал Сюше только перейти Апеннины и занять выгодную позицию перед Акви, оттуда наблюдать за австрийцами и, так сказать, повиснуть у них над головой как дамоклов меч.
Массена полагал, что храбрая Лигурийская армия, завершив достопамятную защиту Генуи таким славным образом, сделала для торжества Первого консула все, что могла. И в самом деле! Массена отдавал австрийцев, изможденных, потерявших две трети своего состава, прямо в жертву генералу Бонапарту. Из семидесяти тысяч австрийцев, перешедших Апеннины, возвратилось не более сорока тысяч, считая даже отряд, приведенный Меласом в Турин. Пятидесятитысячная армия, оставшаяся в Ломбардии, также была значительно уменьшена и чрезвычайно разбросана. Быстро объединив своих оставшихся в деле генералов, Мелас мог еще составить армию в семьдесят пять тысяч человек. Но ему нужно было оставить гарнизоны в Генуе, Савонне, Турине, Алессандрии, то есть для решительной битвы имелось не более пятидесяти с небольшим тысяч солдат.
Положение австрийского главнокомандующего оставалось затруднительным еще и потому, что трудно было найти выход из тесных пределов Пьемонта, в которые его заключил Бонапарт. И действительно, Меласу следовало переправиться через По в виду французов и, пробравшись через Ломбардию, которую они занимали, достигнуть большой дороги через Тироль или Фриуль. Затруднение было непомерным, особенно лицом к лицу с противником, который славился искусством своих маневров. Оставался один путь: к низовьям реки По, то есть следовало направиться к Пьяченце или Кремоне, чтобы выйти на дорогу к Мантуе.
Таким образом, Пьяченца стала главной точкой, которую оба противника желали занять. Для Меласа она представляла почти единственное средство избежать большого унижения, а для Бонапарта была возможностью в полной мере насладиться плодами своего дерзкого перехода через Альпы.
Вследствие этих причин Мелас назначил для сосредоточения своих войск два пункта: Алессандрию — для войск, которые находились в Верхнем Пьемонте, и Пьяченцу — для тех, кто оставался возле Генуи. Три корпуса австрийцев, соединившись в Алессандрии, должны были перейти в Пьяченцу оттуда. Маленький отряд, ранее оставленный на произвол судьбы в Тоскане, также получил инструкцию подойти туда. Итак, пока главная часть австрийской армии сосредотачивалась у Алессандрии, чтобы двинуться на Пьяченцу, ближайшим к ней корпусам было приказано тотчас же идти к этому пункту прямым путем.
Но едва ли можно было опередить генерала Бонапарта в таком важном деле. Он потратил в Милане пять или шесть дней, стараясь собрать весь корпус, переходивший Сен-Готард, — драгоценное время, потому что в этот момент пала Генуя. Но теперь, когда генерал Монсей перебрался через Сен-Готард, Первый консул не терял ни минуты. Находясь на дороге, по которой курьеры ездили из Вены в Турин к барону Меласу, а от него с депешами — в Вену, он разузнавал все замыслы австрийского правительства. Так, он прочел своеобразную депешу Тугута, в которой этот министр советовал главнокомандующему оставаться спокойным, не отвлекаться от своей цели басней о Резервной армии, поскорее овладеть Генуей и линией Вара и потом отделить корпус для армии генерала Края, которая приперта к Ульму.
Первый консул прочел также депеши Меласа, вначале полные самоуверенности, а потом обнаруживавшие видимое смущение и беспокойство. Однако вскоре приятное его занятие было прервано: 8 июня из той же самой корреспонденции он узнал, что Массена вынужден был сдать Геную. Известие это, впрочем, нисколько не изменяло общего плана кампании. Намерением Бонапарта было зайти в тыл неприятеля, окружить его и вынудить сложить оружие; если бы этот план удался, Италия и Генуя могли быть возвращены одним ударом. Главная неприятность сдачи Генуи состояла в том, что теперь войско генерала Отта освободилось.
Но в перехваченной депеше заключалось и утешение: в ней было сказано, что армия Массена не сдалась в плен. А это означало, что если, с одной стороны, могло подоспеть с Апеннин значительное австрийское войско, то, с другой, и французский корпус, на который прежде не рассчитывали, должен был последовать за австрийцами также через Апеннины.