Таково было общее положение дел, когда барон Ме-лас решился на последнее усилие, чтобы спасти честь и свободу австрийской армии. Всемерно поддерживаемый своими солдатами, ветеранами, дух которых был возвышен победами предшествовавшей кампании, он приказал снова атаковать французскую линию. С левого крыла наконец начал действовать генерал Отт: он прошел через Кастель-Чериоло и напал на Ланна. А в это время соединенные корпуса О’Рейли, Хаддика и Кайма снова направились к Фонтаноне. Сильная артиллерия поддерживала все их передвижения. Гренадеры Латтермана перешли на другой берег речки, но дивизия Шамберлака открыла по ним опустошительный огонь. Несмотря на это, один батальон гренадеров удержался на берегу, а Мелас удвоил канонаду против дивизии Шамберлака.
В это время австрийцы стали наскоро выстраивать мост-эстакаду. Тогда храбрый Риво вышел из Маренго и, наступая на атакующих, уже готов был потопить их в Фонтаноне, но страшные артиллерийские залпы остановили его отряд, а сам Риво был ранен. Воспользовавшись этой минутой, гренадеры Латтермана навалились уже всей массой и наконец ворвались в Маренго. Риво, весь покрытый кровью, опять повел свою полубригаду, с силой ударил по гренадерам и вытеснил их из деревни, не сумев, однако, прогнать их за речку, ибо, едва выйдя из-за прикрытия домов, был встречен страшным батарейным огнем. Ослабленный потерей крови, едва держась на ногах, этот храбрый офицер был вынужден приказать, чтобы его отнесли за ряды сражающихся.
Итак, австрийские гренадеры удержали позицию, а дивизия Шамберлака оказалась почти полностью истреблена градом картечи. Генерал О’Рейли оттеснил бригаду от левого французского крыла и начал выбивать ее с позиции. А около правого крыла Ланн боролся с генералом Каймом и уже готов был опрокинуть его в Фонтаноне, как вдруг увидел, что генерал Отт с огромной конницей обходит его из Кастель-Чериоло.
Французская армия, сбитая с позиций на обоих крыльях, оттесненная от Маренго, в котором утвердилась было так крепко, не имела более никакой опоры и могла быть отброшена вглубь равнины.
Было десять часов утра. Страшная масса раненых и убитых покрывала дорогу между Маренго и Сан-Джу-лиано. Казалось, все потеряно без подкрепления новым, еще свежим войском и без великого вождя, способного снова выхватить победу из рук врага.
Генерал Бонапарт, узнав, что австрийская армия напала на него врасплох в долине Маренго, вчера еще совершенно пустой, прискакал из Торре-ди-Гарофоло, благословляя Скривию, которая своим разливом помешала ему отправиться ночевать в Вогере. Он привел с собой консульскую гвардию, немногочисленную, но знаменитую своей храбростью, дивизию Монье и велел еще следовать за собой двум кавалерийским полкам. Наконец, он отправил адъютанта к Дезе с приказанием как можно скорее идти к Сан-Джулиано.
Возглавив этот резерв, Бонапарт во весь опор поскакал на поле сражения. Окинув взглядом происходящее, он тотчас же понял, что следовало сделать, чтобы возобновить битву. Разбитое левое крыло было совершенно расстроено, но правое еще держалось, хоть и находилось в опасности: вот ему-то и надо было помочь. Утвердив его в Кастель-Чериоло, он приобретет точку опоры посреди этой обширной равнины; уже тогда можно будет вывести за линию разбитое крыло, чтобы спасти его от неприятельских ударов. Кроме того, заняв правую сторону равнины, он будет во фланге австрийцев, которые, если захотят воспользоваться своей победой, непременно пойдут по дороге от Маренго к Сан-Джулиано.
Сообразив все это с быстротой молнии, Бонапарт тотчас же привел свое решение в исполнение. Он выдвигает на равнину, вправо от Ланна, восемьсот гренадеров гвардии и приказывает им задержать австрийскую конницу до прибытия трех полубригад Монье. Эти удальцы, построившись в каре, с удивительным хладнокровием выдерживают неоднократные атаки драгун Лобковича. Немного правее от них генерал Бонапарт строит две полубригады Монье и направляет их на Кастель-Чериоло. Эти две полубригады, геройски овладев потерянным местом, располагаются за заборами и в садах Кастель-Чериоло.