Наполеон же полагал, что его согласие на открытое обсуждение раздела Турецкой империи и вторжение в Финляндию предоставят воображению русской нации и ее государя достаточно пищи на многие месяцы и что в этот промежуток времени он сможет приступить к осуществлению своих планов на Западе.
Мы уже знаем, каковы были эти планы. Они состояли в постепенном запугивании испанского двора с целью принудить его к бегству по примеру дома Браганса. Войска были готовы. Генерал Дюпон с 25 тысячами человек находился на дороге Вальядолида, а одна из его дивизий в Сеговии направилась на Мадрид. Маршал Монсей с 30 тысячами находился между Бургосом и Арандой, прямо на пути к Мадриду. Генерал Дюэм с 7–8 тысячами человек двигался на Барселону. Дивизия в три тысячи человек двигалась через Сен-Жан-Пье-де-Пор на Памплону. Другая дивизия, состоявшая из четвертых батальонов пяти резервных легионов, должна была подкрепить первую. Пехотный резерв составлялся в Орлеане, кавалерийский – в Пуатье. Эти силы включали примерно 80 тысяч молодых солдат, никогда не бывавших в бою, но исполненных боевого духа, воодушевлявшего в те времена французские войска.
Армии требовался главнокомандующий. И Наполеон выбрал для столь важной политической миссии весьма нескромного главнокомандующего, но поставил его в положение, делавшее всякую нескромность невозможной. Главнокомандующим стал Мюрат, по-прежнему недовольный тем, что он всего лишь великий герцог, и сгоравший от нетерпения стать где-нибудь королем. Он принимал участие в итальянской, австрийской, прусской и польской кампаниях и способствовал возведению тронов в Неаполе, Флоренции, Милане, Гааге, Касселе и Варшаве, но не получил ни одного из этих тронов для себя. Более всего сожалея о польском троне, теперь он был жаден до любой войны, которая предоставила бы ему новые шансы на царствование. Иберийский полуостров, где опустел португальский трон и зашатался трон испанский, стал для него страной грез, как некогда Мексика и Перу – для испанских авантюристов. И если нужно было ускорить падение несчастного Карла IV каким-нибудь окольным и неблаговидным способом, Мюрат в его стремлении к трону, при всей его доброте и великодушии, был на это готов. Можно было опасаться даже слишком большого усердия с его стороны. В то же время, будучи умнее и сообразительнее, чем о нем обыкновенно судили (последующие обстоятельства докажут это), он был способен, при большой заинтересованности, стать даже скромным и сдержанным. Отправить Мюрата в Испанию значило пригласить его на праздник. Но поскольку Наполеон хотел напугать правящий дом отправкой многочисленных войск в сочетании с абсолютным молчанием относительно своих намерений, он использовал своего зятя согласно принятому плану. Держа его при себе в Италии и в Париже, он не говорил ему ни слова о своих намерениях в Испании.
Двадцатого февраля, увидевшись с Мюратом днем и ничего не сказав о назначаемой ему миссии, Наполеон поручил военному министру отправить его ночью в Байонну, чтобы принять там командование войсками, вступающими в Испанию. Ему следовало прибыть туда 26-го и получить инструкции на месте. Инструкции были следующими: взять на себя верховное командование корпусами Жиронды и Океанского побережья, дивизией Восточных Пиренеев, дивизией Западных Пиренеев и всеми войсками, которые позднее вступят в Испанию;
прибыть в первые дни марта в Бургос, где будут ждать подразделения Императорской гвардии; устроить свой генеральный штаб в корпусе маршала Монсея, то есть в самом Бургосе; выдвигаться с этим корпусом на Мадрид через Аранду и Сомосьерру, направить туда же корпус Дюпона; завладеть к 15 марта обоими переходами через Гвадарраму; собрать шестьсот тысяч рационов, уже приготовленных в Байонне, чтобы войска были обеспечены запасом продовольствия на две недели на случай форсированного марша; ждать для всяких последующих движений приказов из Парижа; без промедления занять цитадель Памплоны, форты Барселоны, крепость Сан-Себастьян; представить испанским командирам в качестве причины оккупации обычное на войне правило обеспечивать свои тылы при движении вперед даже в дружественной стране; держать все войска сосредоточенными, как обычно делается при приближении к неприятелю;
следить за тем, чтобы жалованье выплачивалось наличностью, чтобы солдаты, имея деньги, не испытывали искушения грабить; не искать и не принимать сообщения с испанским двором, не получив на то ясного приказа; не отвечать ни на какие письма князя Мира; при расспросах, если невозможно промолчать в ответ, говорить, что французские войска вступают в Испанию в целях, известных одному Наполеону и, разумеется, выгодных делу Испании и Франции; туманно произносить слова «Кадис» и «Гибралтар», не утверждая ничего положительно;