Блюхер, весь окровавленный, потребовал, чтобы его поддержали и нанесли мощный удар в центр: только там можно было добиться решающих результатов, поскольку справа и слева армию союзников начал охватывать обширный полукруг огня. Колебания были неуместны, и второй линии, линии Витгенштейна и Йорка, приказали двигаться на помощь войскам Блюхера. Было шесть часов вечера, и еще можно было успеть прорвать центр французской армии, где Блюхер, ценой почти полного своего уничтожения, фактически истребил две дивизии Нея. Войска Витгенштейна и Йорка обошли наполовину уничтоженный корпус Блюхера и двинулись на охваченные пламенем руины Клейнгёршена и Раны. Пройдя сквозь остатки прусской армии, они под градом огня двинулись на Кайе, в то время как Винцингероде с прусской конной гвардией и частью русской конницы устремился на каре Мармона, опиравшиеся на Штарзидель. Напрасные усилия! Каре Боне и Компана, будто цитадели, изрыгнули огонь из своих стен, оставшихся непоколебимыми. Однако справа солдаты Витгенштейна и Йорка потеснили дивизии Нея, пострадавшие так же, как дивизии Блюхера, отбросили их в Кайе, вступили в деревню, дебушировали из нее и оказались перед гвардией Наполеона.
Теперь решающее усилие надлежало предпринять Наполеону, ибо тщетны были бы усилия флангов армии окружить неприятеля, если бы прорвали ее центр. Но Наполеон располагал еще Императорской гвардией и ее мощным артиллерийским резервом. Он выдвинул вперед Молодую гвардию и приказал шестнадцати батальонам дивизии Дюмустье перестроиться из каре в атакующие колонны, выдвигаться левым флангом на Кайе и правым флангом на Штарзидель, атаковать и любой ценой прорвать неприятельские линии, словом, победить, ибо это было абсолютно необходимо. Тем временем Старая гвардия, построившись в шесть каре, прикрыла центр линии, подобно шести редутам. Наполеон предписал Друо разместить восемьдесят орудий наискось на правом фланге перед Штарзиделем, дабы ударить в лоб коннице, беспрерывно атакующей дивизии Мармона, и захватить с фланга линию пехоты Витгенштейна и Йорка.
Отданные им приказы были исполнены в ту же минуту. Шестнадцать батальонов Молодой гвардии, ведомые генералом Дюмустье и маршалом Мортье, двинулись атакующими колоннами вперед, присоединили по пути солдат Нея, еще способных сражаться, и под градом огня вновь вступили в Кайе. Завладев деревней, они прошли дальше и оттеснили на Клейнгёршен и Рану войска Витгенштейна, Йорка и Блюхера, опрокинув их вперемешку во впадину, где расположены эти деревни. Затем они остановились на пологом участке, предоставив Друо необходимое пространство для артиллерии. Друо направил часть своих восьмидесяти орудий на неприятельскую конницу, а остальные – вкось на пехоту Витгенштейна и Йорка и засыпал тех и других ядрами и картечью. Попав под массированный огонь, неприятельская пехота и кавалерия вскоре отступили. Тем временем на левом фланге за Флосс-Грабеном дивизии Фрессине и Шарпантье атаковали Китцен и Айсдорф и захватили их у принца Вюртембергского. Справа, на другом конце линии, Боне и Компан разорвали, наконец, каре и двинулись колоннами на фланг неприятеля, позади которого уже слышался гром пушек Морана.
Было около восьми часов; смятение начало овладевать Генеральным штабом союзников. Фридрих-Вильгельм и Александр собрали генералов на холме, с высоты которого следили за сражением, и обсуждали план дальнейших действий. Блюхер заметил возмущенно, что столько благородной крови не должно быть пролито напрасно, что сражение не проиграно и он сейчас это докажет с одной кавалерией. В самом деле, еще можно было вести в бой около 4–5 тысяч прусских кавалеристов, главным образом из королевской гвардии. Блюхер собрал их, возглавил и, хотя началась ночь, ринулся на корпус Мармона, находившийся на левом фланге союзников. Солдаты маршала, уставшие после долгого дневного боя, едва держались на ногах. Недавно сформированный 37-й легкий, застигнутый врасплох внезапной атакой прусской конницы, разбежался. Мармон, примчавшийся вместе со штабом, был и сам вовлечен в беспорядочное бегство. Но дивизии Боне и Компана, успевшие вовремя построиться, противостояли атаке Блюхера.
Мимолетное волнение вскоре улеглось, и солдаты устроились на ночлег на покрытом развалинами и залитом кровью поле битвы, которое союзникам пришлось оставить после долгих боев. Мы не обладали уже той прекрасной кавалерией, какая была у нас прежде, чтобы преследовать побежденных и тысячами собирать пленных и пушки. Впрочем, имея дело с неприятелем, сражавшимся с подобным ожесточением, следовало быть осмотрительными и отказаться от сбора трофеев.