Поскольку страдания солдат корпуса Ренье достигли предела, они единодушно желали переправляться через Тахо или отступить. Генерал Эбле завершил свой удивительный труд и располагал для наведения моста сотней больших лодок, с такелажем и довольно прочными крючьями. Вдобавок он обеспечил расположение французских соединений на обоих берегах Зезере, укрепив переброшенный через нее мост на козлах и присоединив к нему лодочный мост. Таким образом, материальные средства, хотя и собранные с величайшим трудом, не представляли теперь главной трудности. Главной проблемой, которую нужно было решить, оставались два военных вопроса: форсирование реки с ходу в присутствии опытного неприятеля и разделение армии между двумя берегами.
Все были заняты обсуждением, когда прибыл генерал Фуа с новым подразделением в 2 тысячи человек, устными инструкциями Наполеона и с воодушевлением, почерпнутым в их многочисленных беседах. Генералу, добравшемуся к концу января в Сьюдад-Родриго, пришлось прождать много дней, пока из новобранцев и раненых, выписавшихся из госпиталей, сформируется достаточное сопровождение, чтобы защитить его и доставить небольшое подкрепление армии. Пока сопровождение формировалось, генерал Фуа воспользовался оказией, чтобы с отосланным в Севилью адъютантом отправить Сульту самые настоятельные письма о необходимости полного или частичного присоединения Андалусской армии к армии Португальской. Генерал служил под началом маршала Сульта и имел некоторые основания верить в его благорасположение. Будучи вдохновлен беседами с Наполеоном, он рассказал ему о положении в Европе и, в частности, о положении в Англии и о несомненной надежде привести британскую политику от войны к миру в случае нанесения решительного поражения Веллингтону. Эти соображения он представлял как мнение самого Наполеона и утверждал, что категорическая воля императора состоит в том, чтобы Андалусская армия, отложив остальные операции, передвинулась на Тахо. Двадцать седьмого января, когда письма были написаны, а колонна сформирована, генерал Фуа пустился в путь и 5 февраля прибыл в штаб-квартиру. Его появление пробудило горячее воодушевление в армии, ибо он донес до солдат обретенное им в беседах с императором убеждение, что Португальская армия является орудием исполнения великих замыслов; что ее долгие жертвы не напрасны; что соразмерная важности ее миссии помощь вскоре будет ей прислана; и что ей нужно лишь немного терпения, чтобы сделаться способной исполнить свою славную задачу. Его прибытие стало великим благом для морального духа армии, частично возместившим досадный эффект, произведенный ничтожностью предыдущего подкрепления.
Вместе с подкреплением, приведенным генералом Фуа, армия насчитывала теперь 55 тысяч человек. Массена был настроен попытаться осуществить переправу, но поскольку на этот счет возникало множество возражений, он решил собрать своих соратников и привести их к согласию относительно операции, которая имела шансы на успех только при их преданном и безоговорочном содействии. Не желая прибегать к форме военного совета, он решил собрать большинство армейских командиров за обедом, который давал генерал Луазон в Голгао.
Это дружеское собрание, имевшее значимость военного совета, состоялось в Голгао 17 февраля. Главнокомандующий маршал Массена, командующие корпусами маршал Ней, генералы Ренье и Жюно, начальник главного штаба генерал Фририон, командующие артиллерией и инженерными частями генералы Эбле и Л азовски и генералы Фуа, Луазон и Солиньяк собрались за одним столом. По окончании трапезы Массена объявил, что хочет услышать их мнение о дальнейших действиях, ибо необходимо срочно принять решение: армия не может более выживать там, где она находится, артиллерийские и кавалерийские лошади умирают от истощения, необходимость переменить место стала безотлагательной, а выбор возможен между отступлением на Мондегу, где еще остались кое-какие ресурсы, и переходом через реку, который позволит жить в Алентежу, не удаляясь от Лиссабона, и который, хоть труден и опасен, стал осуществим благодаря усердию и искусству генерала Эбле. Массена добавил, что хотел бы, чтобы, прежде чем высказать свое мнение, присутствующие узнали о намерениях императора, о которых он сам рассказал генералу Фуа. И Массена пригласил генерала рассказать обо всём, что он услышал в многочисленных беседах с императором.