Пылкая речь Ренье вызвала бурные возражения, и все начали спорить, вместо того чтобы принимать решение, когда Массена прервал совещание. Он отлично понимал, что всем хочется отложить операцию до прибытия 5-го корпуса, на которое все чистосердечно надеялись, и объявил, что надо подождать несколько дней. Чтобы успокоить Ренье, решили, что каждый окажет его корпусу посильную помощь и ему позволят обшарить на Тахо острова, где имелись кое-какие ресурсы и где французы не хотели показываться из опасения привлечь к островам внимание неприятеля. После принятия решения все разошлись в надежде, что с прибытием 5-го корпуса разрешатся все трудности и нужно только подождать. Уверенность эту не разделял не только Ренье, мотивы которого мы изложили, но и Массена, чей простой, опиравшийся на опыт и безошибочно верный ум никогда не убаюкивал себя напрасными иллюзиями. С великой прозорливостью на поле битвы Массена соединял точное и верное суждение, развитое превратностями военной жизни, в которых люди ведут себя так же, как везде, и не льстил себя надеждой, что Сульт придет к нему на помощь. Он слишком хорошо знал Испанию и людей, чтобы в это поверить. Поэтому Массена склонялся к тому, чтобы без промедления отступить на Мондегу, ибо не ждал помощи с юга, а прибытие генерала Друо возвестило ему о том, что не следует ждать ее и с севера. Позиция в Коимбре, хоть и менее стеснительная для англичан, а потому и менее значительная, располагалась в нетронутой местности, рядом с испанской границей, близ ее ресурсов и близ дивизии Клапареда. Массена казалось, что на эту позицию и следовало перейти без промедления, прежде чем к тому вынудит необходимость и прежде потери еще большего количества артиллерийских и тягловых лошадей. Но такое решение Массена не мог вынести единолично, вопреки мнению всех генералов армии.
После совещания в Голгао все вернулись в свои расположения и стали ждать, за отсутствием помощи из Старой Кастилии, помощи из Андалусии. Сильные взрывы, доносившиеся время от времени со стороны Бадахоса, расположенного в двух десятках лье, заставляли предполагать, что маршал Сульт осаждает эту крепость и по окончании осады двинется на Тахо. Ежедневно припадали ухом к земле, чтобы более отчетливо уловить эти знаки соседства, подаваемые французами, и, в зависимости от того, доносил ли их ветер или относил в сторону, веселились или грустили.
Чтобы судить о вероятности прибытия этой столько раз обещанной и столь нетерпеливо ожидаемой помощи, нужно перенестись в другое место и узнать, что происходило в Андалусии, и даже в Арагоне: провинциях, операции в которых были связаны друг с другом. Из предыдущей главы мы узнали, что в результате искусной осады Лериды генерал Сюше получил задание провести также осады Мекиненсы, Тортосы и Таррагоны, по этой причине часть Каталонии была присоединена к его губернаторству, а по окончании осад генерал должен был передвинуться на Валенсию. Маршал Макдональд, губернатор Каталонии, должен был комбинировать свои движения так, чтобы содействовать движениям губернатора Арагона. Сюше, с прежней заботой управлявшему и своей провинцией, и своей армией, удавалось поддерживать ее численность в количестве 28 тысяч боеготовых солдат, 12 тысяч из которых охраняли главные посты, а 16 тысяч участвовали в активных операциях. Уделяя снаряжению армии не меньше внимания, чем людям, генерал Сюше смог собрать мощные средства нападения и за несколько дней захватил Мекиненсу, крепость небольшую, но сильную и важную, потому что она контролировала часть течения Эбро. Ему оставалось взять Тортосу и Таррагону, две самые мощные крепости Каталонии и Арагона, а может быть, и Испании, если не считать Кадис. Тортоса располагалась в нижнем течении Эбро, почти у его устья, и контролировала, помимо выхода реки к морю, прямое сообщение между Каталонией и Валенсией. Таррагона располагалась севернее, на морском побережье между Тортосой и Барселоной, и была окружена грозными укреплениями, обороняемыми одновременно испанцами с суши и англичанами с моря. Таррагона обладала двойной важностью из-за ее силы и месторасположения и была на северо-востоке тем же, чем Кадис на юге, а Лиссабон на юго-западе Иберийского полуострова.