Когда на следующее утро они прибыли на съемочную площадку, то засияли большими марокканскими улыбками и замахали руками, повторяя снова и снова: "Харви, принеси мне чашку кофе! Харви, принеси мне чашку кофе!".
Мне так понравилась эта идея, что я также научил их: "Марти, какой на самом деле Майкл Джексон?". Марти как раз закончил работу над клипом "Bad" для Майкла Джексона. Для Джо Риди, очень хорошего и очень милого помощника режиссера: "Джо Риди, мои люди убьют тебя". Но марокканцы становились подозрительными, и это не сработало.
-
У Виллема огромный член.
Однажды мы гуляли поздно вечером, переходили из бара в бар, смутно присматриваясь к неприятностям. Мы зашли отлить в переулок, и я, оглянувшись, увидел, что там висит огромный член, и сказал Виллему: "Что это? Форель?"
Из другого конца переулка вышли два парня. Один показал на Уиллема и крикнул: "Клаус Кински!", а затем показал на меня и сказал: "Мик Джаггер!". Самое странное в этом то, что один из них выглядел в точности как Дастин Хоффман.
Они начали идти с нами. Через каждые десять футов или около того они показывали на Уиллема и кричали: "Клаус Кински!". Мы показывали на него и кричали в ответ: "Дастин Хоффман!". Потом мы все смеялись.
Они провели нас по аллее в бар, заполненный марокканцами. Много мужчин и женщин, танцующих, и живой оркестр. В течение пяти минут все женщины в этом месте подошли, чтобы сесть за наш столик, а все марокканские мужчины остались одни. Было не по себе. Музыка была типично марокканской, за исключением того, что в оркестре был аккордеон.
Виллем сказал: "Кто, черт возьми, привез аккордеон в Марокко?"
Я любил Марракеш. Я познакомился с племенем музыкантов гнава и играл с ними почти каждый вечер. Там все так странно, красочно и экзотично.
Ближе к концу съемок мы переехали в Мекнес, который оказался не таким уж интересным.
Единственное интересное событие, которое произошло со мной в Мекнесе, - это группа детей лет четырнадцати, которые решили забросать меня камнями, когда я отправился на долгую прогулку.
Я бросал камни в ответ. Тогда они столкнулись с моей метательной рукой, которая в то время еще была похожа на ракету. Они были шокированы и напуганы и бросились прочь по переулку.
Все были в восторге, потому что Дэвид Боуи приезжал играть Понтия Пилата. Боуи очень далек от моих музыкальных предпочтений, и мне было не очень интересно, хотя я считал его актерскую игру великолепной в нескольких вещах и думал, что он был блестящим выбором для роли Пилата.
В тот вечер все собрались в баре. Апостолы играли свой умопомрачительный репертуар. "Тук-тук-тук..." Люди требовали, чтобы я пошел и взял свой рожок. Наверное, потому что это было ближе к концу съемок и потому что там был Боуи.
Я пошел в свою комнату и взял сопрано.
Я отдалился от актеров и съемочной группы еще дальше, чем раньше. После того как я покинул своих друзей-гнавов в Марракеше, я действительно больше не хотел быть в Марокко. Наверное, я действительно впал в небольшую депрессию.
Мое сопрано стояло на столе, где я сидел один. Я заметил, что ко мне протянулась рука, чтобы взять мой рожок.
Я уже объяснял это раньше, но когда у вас есть редкий музыкальный инструмент, каким было мое сопрано, инструмент, звук которого вам нравится и который невозможно заменить, вы защищаете его так, словно это ваш годовалый ребенок.
Он был продолжением моей души, и никто на планете не имел права без спроса влезать в него и забирать.
Я увидел приближающуюся руку и вскочил. Я очень сильно схватил человека за запястье и почти прокричал: "Кем ты себя возомнил, мать твою?".
Передо мной стоял Дэвид Боуи. Забавно, как работает разум. Я заметил, что у него два глаза разного цвета. Я никогда не видел такого раньше и подумал, не является ли один глаз цветной контактной линзой.
Все остановились и в шоке смотрели на обмен. О нет, что же натворил Лури? Теперь он кричит на нашего гостя Дэвида Боуи?
Боуи посмотрел на меня и улыбнулся, а затем кивнул в знак того, что он понимает, к чему я клоню, и мое поведение оправдано. Все остальные выглядели так, словно хотели повесить меня на месте.
Странно, но спустя годы Боуи показал мне, кем именно он был, щедрым и замечательным способом. Харви Кейтель привел Дэвида на концерт The Lounge Lizards в Village Gate. Они зашли за кулисы, и Дэвид, казалось, был очень тронут этим. Это не было стандартной для шоу-бизнеса фразой "Это было здорово". Потом он пришел к нам в другой раз через год или около того.