Это был творческий процесс, в котором участвовали мы все, но руководил им я, и основная концепция всегда была моей. Когда пришло время записываться, я раздал бы ребятам по заслугам за их участие, но это было сложно оценить в количественном отношении. Если кто-то придумывал что-то классное, я отдавал ему 20 или 25 процентов авторских, но обычно в более открытых работах я просто старался, чтобы каждый из них получил немного кредитов и денег, чтобы все они чувствовали себя частью проекта. Это было совершенно не то, что я должен был делать. Я писал музыку, и если кто-то добавлял си-бемоль в конце строки, это не заслуживало авторского кредита.
Эрик вдруг решил, что он написал все. Было две песни, для которых у меня была только мелодия, а он приходил ко мне домой и добавлял басовые линии, которые придавали всему произведению форму, и за них я давал ему авторскую долю, заслуженную авторскую долю. Но сейчас есть песни, которые уже были законченными произведениями до того, как в них появился бас. Они действительно не нуждались в его участии. Эрик хотел получить за них кредит, а я чувствовал, что меня обкрадывают.
Это меня очень разозлило. Я любила Эрика, и думаю, что это было просто частью того минутного безумия, через которое проходят группы, но это произошло в совершенно неподходящий момент.
Я был капитаном Ахавом, преследующим эту мистическую вещь. И я поймал ее. Эта запись - волшебство. Если вы этого не слышите, мне вас жаль. Но то, что мне пришлось сделать, чтобы достичь этого, тот яростный натиск, я не знаю, наверное, это просто то, чего стоит.
Я был шокирован тем, что ребята не собирались подниматься вместе со мной. Это была дешевизна духа.
Зачем вы занимаетесь музыкой, если у вас есть такая возможность и вы смирились с тем, что она не так хороша, как может быть?
Думаю, это было какое-то дерьмо из Матфея 26:41.
Я любил ребят из этой группы, но когда дело доходило до создания правильной музыки или моих отношений с ними, ребята не выигрывали. Эта группа могла перевернуть комнату вверх дном. Вот это дерьмо. Это абсолютно точно.
Я любил эту группу. Я просто больше любил музыку и должен был ее защищать.
37. Распутин
Никто не хотел этого.
Когда "Voice of Chunk" был наконец закончен, я нанял адвоката, чтобы тот продал его лейблам в США, но мы не смогли заставить никого к нему прикоснуться. "Сейчас продажи альбомов идут очень медленно. Индустрия в беде". Хорошо! За то дерьмо, которое ты выпускаешь, она должна быть в беде.
Конечно, трудно сказать, действительно ли адвокат, которому я платил, что-то делал. Часто они этого не делают. Вы платите им, но понятия не имеете, сделали ли они что-нибудь. Но мне действительно казалось, что это никому не нужно. Я сам разослал его в несколько мест и не получил никакого ответа. Я подумал: "Этого не может быть, это так прекрасно. Даже идиот может это услышать. Как они могут не хотеть ее?
Мы заключили несколько сделок по распространению в Европе и Японии, где группа была гораздо популярнее. Но в Соединенных Штатах они никому не были нужны.
После записи альбома Voice of Chunk эта группа распалась. Я почувствовал, что настало время вытолкнуть Рибота из гнезда. Он делал все эти потрясающие вещи на сцене, но каждый вечер играл свои партии по-разному. Проблема была в том, что партии Эвана на фортепиано и Рибота на гитаре должны были совпадать друг с другом. Но вживую Рибот не мог слышать, что делает Эван, потому что пианино на сцене было очень тихим. Поэтому каждый вечер Эвану приходилось менять то, что он делал, чтобы подстроиться к Риботу. Мне не нравилось, что гений Эвана был вынужден подчиняться прихотям гениального безумия Рибота. Мне показалось, что единственный путь для Рибота - это стать лидером. Тогда он мог бы выходить на улицы и делать то, что делал, а люди должны были бы пытаться следовать за ним.
Так что лучше всего было дать ему дружеский толчок, чтобы он начал заниматься своими делами. Мы встретились в баре, я объяснила, что чувствую, а он рассказал о том, что у него происходит, и все выглядело как дружеское расставание. Но, похоже, все было не так.
Несколько месяцев спустя Марк устроил вечеринку - то ли по случаю своего дня рождения, то ли по случаю выпуска альбома, - а нас с Вэл, как ни странно, не пригласили. Мне было обидно и казалось, что это неправильно, поэтому мы с Вэл завтракали на улице в кафе "Орлин" в прекрасный день и решили, что пошлем на вечеринку Марка "Strip-O-Gram". Это должна была быть просто шутка. Мы не задумывали ничего плохого.