У нас были пробы. Болезненные пробы.
В нем чувствовалась грусть и некая доля злости, потому что в какой-то момент все в старой группе глубоко любили друг друга, а новая группа не очень подходила друг другу.
Может быть, я не Грегг Попович, потому что его игроки, какими бы жесткими он ни был по отношению к ним, любили его, когда уходили или казалось, что любили. А это, к сожалению, было не так.
-
Эта группа: Рой Натансон на саксофоне. Рой - еврей, белый и гей. По крайней мере, в свое время он был геем, но оказалось, что это не так. Кертис Фаулкс на тромбоне. Кертис - застенчивый джентльмен, чернокожий и прекрасный музыкант. Конечно же, добрый и милый Эван Лури, мой брат, который тоже гей, на фортепиано. Брэндон Росс на гитаре. Брэндон - худой чернокожий парень с красивым лицом. В нем есть что-то вроде элегантности, вот только его дреды ужасно пахнут. А еще кажется, что он предпочел бы быть в команде дебатов, а не гитаристом. Эл Макдауэлл на басу. Эл - человек, которого я никогда раньше не встречал. Он никогда, никогда не теряет уверенности в себе. Его никогда не испугать. Думаю, это происходит благодаря занятиям боевыми искусствами. У него мощное тело и лицо черного херувима. Эл - чрезвычайно талантливая гранитная стена со всей чувствительностью гранитной стены. Э. Дж. Родригес, натурал и пуэрториканец, играет на ударных, а Кельвин Уэстон, играя, кричит так, будто его тело горит. Кельвин может перевернуть комнату вверх дном.
Эл и Брэндон были явно хорошо образованы и происходили из "хорошей" среды. Кельвин же приехал совсем из другого места, где все было очень тяжело, очень реально, а дьявол жил прямо в квартале.
-
Эл Макдауэлл мог управлять своим инструментом так, как никто другой, кого я когда-либо видел. У нас была невероятно быстрая мелодия под названием "Sharks Can't Sleep". Эта песня была настолько быстрой, насколько я мог играть на саксофоне: шестнадцатые ноты в бешеном темпе. Невероятно, но Эл мог играть мелодию на басу, без ошибок, без проблем. Басовая партия обычно была быстрой походкой, и именно такой она и должна была быть. Но Эл, в силу своих мачо-навыков игры на басу, настаивал на том, чтобы играть главную партию в унисон со мной. Но в этом не было музыкального смысла. Он делал это по той же причине, по которой собака лижет свои яйца. Я сказал Элу играть так, как есть, и Брэндон возмутился: "У вас Эл Макдауэлл играет прогулку. Ты зря тратишь его талант!" Это было просто глупо, и Брэндон просто спорил, чтобы спорить. Но на самом деле, явный, невысказанный подтекст этого был в том, что я белый, а Эл - черный, и поэтому я не имею права указывать Элу, что играть. У Брэндона никогда не возникало проблем, когда я объяснял белым парням, как я хочу, чтобы что-то было сыграно. Даже не замечал.
Первый концерт, который мы дали с этой группой, был разогревом в клубе 9:30 в Вашингтоне, округ Колумбия. Мы были первой группой, игравшей в клубе 9:30, двенадцатью годами ранее, когда он открылся.
Клуб 9:30 - это небольшая рок-площадка, вмещающая около четырехсот человек. Я помнил, что там было хорошо, когда мы впервые там выступали. Теперь же запах несвежего пива и остатков сигарет, который доносился до вас, когда вы входили, был знаком. Этот запах несвежего пива - практически гарантия того, что звуковая система в этом клубе будет отстойной, а местный звукорежиссер - обладатель поджарого и уродливого мозга, у него плохие волосы и плохая кожа, и он возненавидит вас, если вы достаточно претенциозны, чтобы хотеть, чтобы звук был действительно хорошим.
День хороший, и обычно мне не нужно ехать на саундчек через пару часов после загрузки. Все должно быть готово, линии электропередач должны быть проведены. В действительно хороших местах все делается к вашему приезду в соответствии с условиями контракта, но в таких местах, как это, для нашего собственного звукорежиссера это война - успеть установить все вовремя, чтобы мы вообще смогли провести саундчек. Честно говоря, именно выступления на подобных площадках заставили меня отказаться от гастролей в США. Это казалось неуважением к музыке. Если бы мы не могли заказать билеты в настоящие концертные залы, мы бы не стали этого делать. А в Соединенных Штатах этого просто не было. Нас никогда не воспринимали иначе, чем панк-группу.
Я выхожу на улицу. На улице красиво. Но этот район превратился в ад. Крэк разросся, как буйный сорняк, и полностью захватил его. Люди, которые ходят вокруг, выглядят безумными и опасными. Они выглядят так, будто либо покрыты жуками, либо превратились, подобно Грегору, под действием кокаина, в настоящих гигантских жуков.