Я всегда так завидовал Гауди. Я даже не знаю его историю. Я просто видел его здания в Барселоне и думал: "Как, черт возьми, это произошло? Они платили за то, чтобы он мог строить эти странные, красивые, необычные сооружения? Никто не пытался его остановить? Они дали ему деньги, чтобы он мог сделать это? Какой счастливый, блядь, настоящий художник когда-нибудь окажется в таком положении?
Большинство "художников", которые попадают в такое положение, обычно хороши только в одном: в том, чтобы попасть в такое положение.
Я медленно усваивал этот урок. Некоторое время я дружил с Дэнни Эльфманом. Он, безусловно, талантлив и создал несколько замечательных музыкальных композиций для фильмов. Но, поговорив с ним несколько раз, когда у меня возникали проблемы с кинопродюсером или агентами, с которыми мы работали вместе, я понял, что его истинный гений - это работа с этими людьми.
Он знал, как это делается. А я, блядь, не умею.
-
В конце восьмидесятых, на Новый год 1989 года, я сыграл сольный концерт на саксофоне в Штутгарте.
Некоторые из моих сольных концертов были идеальными. Примерно треть из них были идеальными.
Если бы у меня была полуприличная звуковая система и такое место, где зрители уважительно относятся к музыке, как в театре, а не в ночном клубе, и если бы я позволил пространству и тишине работать на меня, а не спешил бы влить звук в каждый момент, это действительно могло бы быть похоже на идеальную вещь. Стихотворение.
Но место проведения было так важно. За год до этого я давал концерт на гигантской дискотеке в Милане. Прямо перед тем, как я вышел на сцену, чтобы сыграть соло на саксофоне перед тремя тысячами стоящих людей, они врубили Донну Саммер. Это просто не сработало. Конечно, не сработало. Это должно быть в театре, где люди сидят и слушают музыку. Это был концерт, и если какой-то промоутер просто пытался заработать деньги на моем имени, это могло обернуться катастрофой.
На концерте в Милане они постоянно выкрикивали умные вещи вроде: "Ты Джек или Зак?", строчка из Down by Law. Это было ужасно.
Но на следующий вечер, в Турине, это было волшебство. Может быть, Плащаница провела меня через это.
Так что играть в новогоднюю ночь - это риск. В новогоднюю ночь люди веселятся, и я думал, что это плохая идея, но промоутер и Вэл уговорили меня. Вэл - из-за денег, а промоутер обещал, что это будет серьезная музыкальная площадка.
Был такой паренек по имени Ларри Райт, который играл на барабанах в составном ведре на Таймс-сквер. Этот шестнадцатилетний парень мог сыграть такое, что можно было подумать, будто существует реинкарнация, потому что это было такое дерьмо, о котором он просто не мог знать. Африканские вещи и джаз, которые он явно никогда не слышал, поскольку слушал только хип-хоп.
Что было особенно интересно и необъяснимо сложно, так это его переходы от одного ритма к другому. Там, где он находил следующий бит, появлялись такие вещи, которые заставляли меня делать двойной дубль. "Откуда этот парень это знает?"
Ари Маркопулос снял о нем короткометражный шестнадцатимиллиметровый фильм и предложил мне взять его в Штутгарт, чтобы он открыл для меня канун Нового года. Я подумал, что это отличная идея, и согласился, но тут Ари столкнулся с некоторыми препятствиями. Родители Ларри жили в разлуке, и, насколько я понял, его мать была наркоманкой, а отец - наркоманом. И хотя я собирался заплатить ему тысячу долларов за один вечер, и хотя они утверждали, что хотят, чтобы он поехал, на самом деле они не хотели, чтобы он ехал, потому что если он уедет в Германию на три или четыре дня, они не соберут шестьдесят или восемьдесят баксов за ночь, которые он приносил домой в четвертаках и мятых долларовых купюрах, которые он собирал, играя на своем ведре, на Таймс-сквер. А деньги им были нужны регулярно.
Они говорили, что хотят, чтобы Ларри поехал, но каждый раз, когда Ари отправлялся в Гарлем, чтобы привезти их в паспортный стол, потому что они должны были расписаться за него, так как он был несовершеннолетним, они придумывали отговорку, почему сегодня ничего не получится. И эти двое ничем толком не занимались, кроме ожидания, что Ларри вернется домой с 60 долларами.
В конце концов Ари пришел к ним домой с этим крупным парнем, занимающимся боевыми искусствами, который, по сути, угрожал им, чтобы они позволили Ларри получить паспорт прямо сейчас.
Я должен был догадаться, что сольное выступление на саксофоне в канун Нового года - это ошибка. Фишка соло в том, что если у меня есть публика, я могу расслабиться и растянуть ее. Я могу играть с ними, сдерживаться, не давать им то, что они хотят, когда они этого ожидают, оставлять большие молчаливые паузы, играть одну ноту с идеальным тоном и оставлять ее на мгновение, а затем резко поворачивать влево.