Я ничего этого не заметил. Я понял, что что-то происходит, потому что люди как-то странно обходили меня стороной. Думаю, люди подумали, что будет нехорошо, если я начну бить раввина. Жаль, потому что мне действительно нужно было кого-то ударить, и ударить раздражающего раввина было бы идеально.
-
Стоял прекрасный осенний день, и тут пришел маленький парень и забрал кислородное оборудование и дополнительные баллоны. Ничего не сказал.
Сегодня никаких шуток.
Моя мама была расстроена тем, что он не выразил соболезнования. Полагаю, он не хотел ввязываться в это. Приносит кислород для больных людей, а потом они умирают, и он не может ничего толком сделать. Но я помню, что мама была расстроена. Было холодно, но я уверен, что он просто не знал, что сказать. Доброта - это высшая форма интеллекта, которой у этого парня просто не было.
Я потерял связь с Брюсом Джонсоном. Я был на Плезант-стрит, недалеко от своего дома, и он шел по улице. Он был таким худым и рыхлым, что казалось, будто его тело состоит из одних только разъединенных костей. Было около полудня, и он никогда не появлялся в этом районе, когда не был со мной. Он был растрепан, а его глаза были красными.
Он что-то пробормотал:
"Я сказал ей, чтобы она положила мои яйца в рот и спела "Звездное знамя". "Потом он рассмеялся своим маленьким смехом, похожим на смех Джими Хендрикса.
"Что с твоими глазами?"
Он не ответил. Просто прошел мимо, в сторону центра города, смеясь.
Примерно через год я ехал по Главной улице в районе, где тусовались проститутки. Я увидел восхитительную девушку, стоявшую на углу. Ее кожа сияла алым светом. Мне пришлось остановиться на светофоре, и я смотрел на ее красоту около двадцати секунд. Внезапно я понял, что это Брюс. Это был Брюс Джонсон, переодетый в женщину.
Мой мозг перевернулся.
Я не понимал. В то время я ничего не знал о концепции драг-квин или трансгендерных людей.
Позже я поняла, что он играл в баскетбол только для того, чтобы задобрить меня, и его это совсем не интересовало, хотя он обладал огромными способностями. Думаю, все остальные знали, что я ему нравлюсь, и поэтому дразнили меня возле церкви в тот вечер. Вот что это значило.
-
Стив Пикколо был в Crud, нашей блюзовой группе. Стив, Эван и я решили отправиться автостопом в Нью-Йорк, чтобы увидеть выступление Canned Heat с Джоном Ли Хукером. Они выпустили двойной альбом с Аланом Уилсоном, который недавно умер, играл на губной гармошке и всякие другие вещи. Мы слушали его все время.
Мой дядя Джерри жил на Западной Пятьдесят седьмой улице, и мы остановились у него. Это было совсем рядом с Карнеги-холлом, где проходил концерт. После концерта мы просто болтались на углу Пятьдесят седьмой и Шестой на летнем воздухе, когда вышел Боб Хайт, певец из Canned Heat. Он толстый, с длинными волосами, собранными в хвост, и бородой. Они называли его "Медведь". Я подхожу к нему, взволнованный встречей, и говорю, что играю на губной гармошке и поеду автостопом туда, где они будут играть дальше, чтобы показать ему, что я настроен серьезно. Он на удивление дружелюбен и говорит, что все в порядке, что они играют завтра вечером в "Спектруме" в Филадельфии.
Я, Стив и Эван добираемся до Филадельфии, находим "Спектрум" и пробираемся на гигантскую арену в середине дня. Мы приезжаем на несколько часов раньше, прячемся в подвале "Спектрума" и ждем там. Когда группа появляется, мы уже в гримерке и ждем их.
Боб Хайт просит послушать мою игру, и я достаю свою губную гармошку и немного играю. Он говорит, что все в порядке, я могу играть, что первые две песни в тональности E. У меня есть гармошка A, которая нужна для блюза в тональности E, и все готово.
Это невероятно.
Я, Эван и Стив стоим в стороне и стараемся не мешать. Генри Вестин, гитарист, очень странный. Его разум, кажется, поджарился; он сидит в углу и играет на странной гитаре: реооом, реооом, как рага в исполнении Шеггов.
В следующее мгновение я уже стою на сцене перед двадцатью тысячами людей. Они кричат. Я играю две свои песни - в каждой из них у меня есть соло, - отыгрываю свою задницу и ухожу со сцены. Остаток шоу мы смотрим из кулис, а после его окончания тусуемся в гримерке. Ребята из группы говорят мне, что я отлично справился. У меня голова идет кругом.
Роуди возвращается и говорит, что на встречу с Джоном Ли Хукером пришли две женщины. Джон Ли Хукер говорит: "Черт, мне не нужна только одна". Ему, наверное, было около пятидесяти, но мне было семнадцать, и он казался старым, старым человеком. Как он может до сих пор заниматься сексом?
-