В конце XVIII века пример женской активности дала Великая французская революция. Француженки попытались бросить вызов традициям и объявить: «Мы существуем и претендуем на свободное и равное место в обществе». Уже в самом начале революции появились женские костюмы, которые впоследствии станут символом эмансипации. Они состояли из юбки и короткого жакета карако, напоминающего мужской фрак. «Амазонки революции» стриглись как мужчины, носили оружие и кокарды — трехцветные (сине-красно-белые) розетки и ленты в поддержку революции. Бурю вызвала «Декларация прав женщины и гражданки», написанная в 1791 году Олимпией де Гуж и содержавшая крылатую фразу: «Если женщина имеет право взойти на эшафот, то она должна иметь право взойти и на трибуну». Сама Олимпия стала родоначальницей общественного движения в защиту прав женщин — феминизма (от франц, femme — женщина) и была казнена на гильотине в 1793 году. Документ, написанный ею, был ответом на «Декларацию прав человека и гражданина» — главное детище революции, где все люди признавались свободными и равными в правах. Тонкость заключалась лишь в обращении les hommes, то есть, мужчина или человек, но никак не женщина. Это была не случайность. Революционные законодатели не включили женщину в категорию «свободных и равных». Когда революция пошла на спад, власти запретили деятельность женских объединений — в 1793 году Конвент принял соответствующее постановление. А декретом 1795 года женщинам запрещалось присутствовать на любых политических собраниях и собираться группами в общественных местах. Забыты были и все заимствования из мужской одежды.
Еще долгое время женщина была лишь витриной социальных и экономических успехов мужа. Ее костюм был более сложен, громоздок, часто менее удобен, но зато более красив, чем мужской: с множеством кружев, украшений, драгоценностей. Тип «женщины-украшения», «женщины-игрушки» просуществовал до середины XIX века, когда женщины были вовлечены в общественное производство и возникли разнообразные женские движения. Движение эмансипации, то есть борьбы за равноправное положение в обществе — право избирать, учиться и работать наравне с мужчинами, сопровождалось движением за реформу костюма. Костюм «курсистки» уже отличался от одежды «кисейной барышни». Феминистки предлагали реформировать женский костюм по принципам мужской одежды, усилив его функциональную роль. Одна из побед движения эмансипации — отказ от корсетов в начале XX века.
Таким образом, постепенно положение женщины начало меняться. Поворотными пунктами являются Первая и Вторая мировые войны, когда жизнь, полная лишений, потребовала костюма для самостоятельной работающей женщины, отказаться от которого впоследствии женщины уже не захотели. Костюмы военных лет отражали тип «женщины-матери», «женщины-патриотки». Очевидно, что все три волны феминизма — 1860–1920 (первая волна), 60-е годы XX века (вторая волна) и современный период отражались в изменениях моды и оказали особенно большое влияние на развитие женского костюма.
Все современные мировые общественно-экономические процессы (глобализация, реструктуризация экономики, изменение положения социальных групп на рынке труда и т. д.), как показывают исследования социологов, демографов и экономистов, носят «гендерно окрашенный» характер, то есть определенным образом и по-разному влияют на положение мужчин и женщин в социуме.
Изменения ярко проявляются в таких сферах, как семья и рынок труда и сказываются на социокультурных стереотипах, когда многие социально-значимые черты личности становятся, в силу объективных причин, гендерно-нейтральными. И как ответ на эти тенденции возникает стиль одежды унисекс. Мужчины и женщины ведут одинаково активный образ жизни, заняты на работе, занимаются спортом и все носят похожую удобную и функциональную одежду: брюки, куртки, пиджаки, кроссовки и т. п. Женщины значительно реже, чем в прежние времена, надевают платья в повседневной жизни. Иногда в одежде проявляются тенденции «феминизации мужчин» и «маскулинизации женщин». Оба пола сегодня «исповедуют» культ тела, и молодые представители обоих полов по-возможности обнажаются. Это ни хорошо, ни плохо, это следствие изменившегося стиля жизни.