– Не смотри на меня так, – обиделся Джо. – Пить я не буду, если ты это имеешь в виду. У меня есть семья, о которой я забочусь.
Вздохнув, Элен открыла коробку с пиццей.
– М-м-м, вкусно. Соломон, хочешь кусочек?
Когда Джо ходил на работу, нам было спокойно: погожие летние вечера проходили во дворе, где мы с Джессикой и Джонни носились кругами, а Элен ухаживала за небольшим цветником. А дождливыми вечерами она снова играла на пианино – я ее уговорил. Джонни был просто счастлив – он визжал от радости, танцевал и пел песенки. Даже Джессике понравилось слушать музыку, и она ложилась возле меня на пианино, окунаясь в струящийся поток звуков и наблюдая за тем, как ярко разгорается аура Элен, когда она играет.
– Теперь, когда Джо нашел работу, все будет хорошо? – спросил я своего ангела. Она немного помолчала. Потом с грустью посмотрела на меня, и в окружавшем ее свете мелькнули новые цвета, темно-синий и фиолетовый.
– Нет, – ответила она. – Слишком поздно.
Лето кончилось, на газон со стуком падали яблоки. Элен с Джонни ходили вдоль изгороди и собирали сочную ежевику, а я неотступно шел за ними, всегда с высоко поднятым хвостом.
– Будто трубка ныряльщика, – смеялась Элен, пока я скользил в высокой траве.
Но ей не нравилось, что я увязываюсь за ней, когда она идет в магазин. После путешествия на грузовике я очень боялся проезжающих автомобилей и, идя за Элен вдоль дороги, то и дело в панике нырял в чужие изгороди и дворы. Я ходил за Элен повсюду. Я не выпускал ее из виду. Иногда она запирала меня дома, и тогда я сидел на окне как часовой, ожидая ее возвращения.
Элен стала не похожа сама на себя. Она часто была зла и испуганна, бесконечные ссоры с Джо изматывали ее. Но она всегда с радостью принимала мою любовь, и Kitekat исправно сыпался в мою миску. Меня брали на руки, вычесывали и посыпали порошком от блох. Она даже давала мне витамины, а иногда и яйцо. Я стал взрослым котом с блестящей шерстью.
Однажды холодным зимним вечером Джессика наконец пустила меня в свою корзину. Затаив дыхание, я робко шагнул внутрь. С трудом веря в случившееся, я тихо прилег рядом с ней. У нее был неудачный день, и я знал, что нужен ей так же, как она нужна мне. В этот раз она не оттолкнула меня. Она немного поворчала, потом помурлыкала со мной, и я почувствовал ее невысказанное желание иметь друга – такого друга, который будет любить ее несмотря ни на что.
В полном блаженстве я прижался к ее теплой шелковистой шубке, и звезды счастья засверкали вокруг нас. С той ночи мы всегда спали вместе, переплетя пушистые лапы. Джессика любила класть голову мне на шею, а мне нравилось ощущать ее дыхание. Вместе у нас получалось что-то вроде песни – мелодии любви, сотканной из мурлыканья, вздохов и взвизгов. Иногда я перебрасывал лапу через ее блестящую спину и, когда утреннее солнце проникало в окно, сонно лежал, глядя, как лучи света играют на ее черной шерсти.
Прошла зима, и весной я стал главным. Джессика теперь была очень игрива со мной. Она провоцировала меня на дикие гонки через малиновые кусты, по вишневому дереву и по крыше гаража. Мы спаривались повсюду – у нас во дворе, на лужайке у соседей, в огороде, даже посреди дороги. Но лучше всего было на работающей сушильной машине в кладовой. Элен открыла дверь и увидела нас.
Мы застыли, выкатили глаза, но продолжили. Элен всё поняла, улыбнулась и оставила нас одних.
Через месяц с небольшим Джессика располнела и отяжелела – она вынашивала моих котят.
Скоро ее живот стал таким большим, что она уже не могла заползти под диван. Беременность сделала ее спокойнее. Спокойнее стали все, включая меня. Джессика была довольна. Она оставила почтальона в покое, устроила себе новое убежище у Элен под кроватью и теплой июньской ночью родила без всякой помощи трех шелковистых котят. Моих деток.
Элен сразу перенесла их всех вниз, в корзинку на кухне, но Джессика упорно перетаскала их по одному обратно наверх, аккуратно держа каждого за шкирку зубами. Последним всегда оставался полосатый котенок. Это была девочка, пушистая и очень симпатичная, с песочным и серебристым оттенками.
– Это особенный котенок, – пояснила мой ангел, – она послана сюда исцелять, как и ты, Соломон. Поэтому, пока Джессика не вернулась за ней, я мурлыкал и дарил полосатому котенку много любви. Однажды она открыла голубые глаза и посмотрела на меня так, будто хотела запечатлеть меня в памяти навсегда.
Это было последнее счастливое утро. Дом был наполнен солнечным светом и спокойствием. Элен и Джо ладили друг с другом, Джонни радостно играл во дворе.
В тот день пришел судебный пристав.