Если мы вернемся к последним пятидесятым годам, то после всего вышеприведенного нельзя удивляться, что в то время, когда крупные мусульманские князья воевали между собой, христиане не могли противостоять даже незначительным противникам. Антиохия с трудом оборонялась от диких туркменских орд, и рыцарство Иерусалимского государства потерпело от тех же врагов тяжелое поражение, которому подверглись особенно тамплиеры, между тем, как госпиталиты, конечно, из ненависти к первым, не приняли участия во всеобщей борьбе и потому не понесли никаких потерь. Но все эти, сравнительно мелкие, распри быстро отошли на задний план перед самой громадной опасностью, которая в ту же минуту грозила как христианской, так и мусульманской культуре передней Азии. Монголы распространили в эти годы свои завоевания в Персии и Месопотамии до Северной Сирии и Палестины. Их побудил к этому отчасти король Гетум Армянский, который, будучи стеснен своими мусульманскими соседями, хотел направить на них этих воинственных варваров. Вследствие этого монгольский хан Гулагу, брат великого хана Мангу, ворвался в 1256 году в Персию, вскоре занял открытую страну и при этом встретил в лютой войне главную силу фанатической секты ассасинов, взял штурмом их самые сильные укрепления, взял в плен их главного начальника и велел тысячами избивать его кровожадных подданных. Затем победитель пошел к Багдаду, захватил в 1258 году частью изменой, частью силой великолепную резиденцию халифа, набрав в завоеванном городе несметные сокровища и, убив «последнего халифа» Альмустазима, навсегда положил конец Багдадскому халифату. Наконец в 1259 г. Гулагу прибыл в Сирию и в кровопролитном бою завоевал Галеб, а Дамаск, напротив, взял прямо, потому что здесь, как в большинстве сирийских городов, все немели от смертельного страха. Князья этих мест в ужасе бежали на юг; важнейший из них, Юсуф Галебский и Дамасский, был однако схвачен и казнен монголами; другие спаслись в Египте, последнем убежище мусульман, между тем как вся внутренняя Сирия попала под власть ужасных врагов.