Рис. 4
При таких обстоятельствах византийские традиции, страдавшие внутренним застоем, окончательно утратили всякую способность к дальнейшему развитию. Замкнувшись в себе, византийцы попытались хотя бы сохранить свою прежнюю форму как образец. Так продолжалось долгое время — от смерти Ираклия (641 г.) и вплоть до Исаакия Ангелоса (1185 г.) и завоевания Константинополя крестоносцами (1204 г.).
Важнейшим событием в этот «период мрака» стал горячий спор, затеянный во время правления Льва III Исавра (717–741 гг.) по вопросу использования икон при христианском богослужении. Этот спор продолжался 120 лет, вызвал кровавые волнения и окончательно завершился упомянутым выше разделением церквей. После этой схизмы (церковного раскола) Римские Папы приняли покровительство франкских королей.
К исходу борьбы за иконы, с воцарением Феофила (829–842 гг.) несколько оживился интерес к духовным вопросам. Этот правитель, при всей своей жестокости, покровительствовал наукам и художествам. Ведя с арабами мелкие войны, он в то же время пытался заимствовать восточные традиции и окружить себя таким же блеском, каким отличался двор династии Аббасидов.
С этой целью он приглашал к себе ученых мужей и специалистов, сведущих в технических науках. Впрочем, эти старания обусловливались сугубо личными интересами и касались лишь тесного круга приближенных к императору лиц. Вряд ли они оказали существенное влияние на общее положение в стране. Даже по отношению ко двору все принятые им нововведения проявились только в подражании и заимствовании порядков аббасидского двора.
С покорением Древней Византии франкскими князьями, которые, разделив между собой добычу, избрали в императоры Балдуина I, постепенно иссякла мощь бывшей Империи.
Византийские традиции в то же время сохранились, замкнулись сами в себе и утратили способность воспринимать посторонние воззрения и нравы, принесенные на Восток франками. Если иностранное влияние и имело некоторое значение благодаря обширным торговым отношениям, то только в тех небольших областях, которые при разделе государства достались венецианцам и где установилось прочное правление.
После этого в Византии настало смутное время, которое длилось до тех пор, пока она не оказалась под властью греческой династии в лице храброго и опытного в государственных делах Михаила Палеолога. Этому императору государство было обязано избавлением от иноземных захватчиков (1259 г.) и завоеванием многих областей на западе, прежде отобранных. Однако все эти успехи не смогли вырвать страну из оцепенения.
В таком положении, усугубившемся после смерти Палеолога при его преемнике Андронике (1282–1332 гг.), государство существовало без изменений вплоть до завоевания его османами в 1453 году.
Меры, предпринятые Константином Великим для заселения учрежденной им столицы, были причиной перенесения туда италийских обычаев, одежды и мод. Насколько последние в это время отличались от чисто греческой одежды, теперь уже нельзя определить из-за недостатка соответствующих греческих памятников.
Торговые отношения Византии распространялись до самых крайних границ Азии, а через посредничество аваров, болгар, венгров и пр. проникли в самую глубь Западной Европы.
Через турок, печенегов, куманов они охватили прочие племена, вплоть до самых северных областей русского государства. Лучшие товары из названных стран доставлялись непосредственно на византийский рынок, в том числе шелковые ткани, шелк-сырец и холст, грубые и тонкие шерстяные ткани, крашеные и узорчатые платки, кожи, кожевенные изделия, пушной товар, оружие, металлы, драгоценные камни, жемчуг и многое другое.
Обогащение государства и царского двора усилило при Юстиниане всеобщую страсть к пышности, которой благоприятствовало и следующее обстоятельство: двум греческим монахам удалось привезти в Константинополь из Индии шелковичных червей, а два года спустя пересадить туда же и необходимое для их содержания тутовое дерево (шелковицу).
Вскоре под непосредственным покровительством императора возникли крупные шелкодельные фабрики, сперва в самой столице, а вскоре в Афинах, Фивах, Коринфе и других местах. После этого количество шелковых одеяний, которые прежде по высокой цене доставлялись из Персии, не только увеличилось, но и получило распространение среди всех классов византийского населения.