— Может мне попросить Кри остановиться, госпожа… — начал было Ивик.
— Не стоит, — прервала его Алиетта.
— Но ваш стол…
— Не мой, а университета, — злорадно ответила она. Оставалось лишь радоваться тому, что полуэльфийка пренебрегла своими магическими способностями. До обыкновенного ломания мебели опуститься она не могла, но посодействовать порче имущества, судя по всему, была готова.
Тем временем стол, подталкиваемый «Машиной», медленно, но верно, оставляя глубокие борозды в крашеных досках пола, двигался к дыре. Наконец он сорвался с обрыва навстречу своей гибели и дальнейшему перерождению в качестве растопки для костра нищих, а то и печей одного из жилых корпусов университета.
«Машина» же плавно выплыла наружу.
Все присутствующие в комнате подались к бывшему оконному проему, наблюдая за тем, как «Машина» торжественно плывет к одной из повозок. Кри все это время оставалась на одном месте, лишь поворачиваясь к машине.
И тут, когда операция по переносу была почти завершена Сели произнес:
— Господа, а это случаем не…
— Директор! — воскликнул Ивик.
— И Хенни, — прибавила профессор, — о чем только он говорит с этой стомпф компасс?
Профессор Чистиленс с ужасом на лице рассматривал произведенные разрушения. Касательно стены еще могли быть разночтения, но падение стола, несомненно, произошло в его присутствии. Касательно же его голоса, то тот едва не дрожал от холодного гнева, излучаемого директором подобно тому, как недавно Кристилла излучала столь губительные для кристаллов манноды. Господин Мергольт кружил вокруг директора, по всей видимости, стараясь успокоить и объяснить, что все далеко не так, как кажется. Ничего не замечающая Кристилла опустилась на землю рядом с одной из повозок. Понятное дело, что директор тут же направился к ней. Очевидно было, что виновницей произошедшего была именно она. Заведующий факультета точных наук, похоже, не стремился ее защитить. При выборе между незнакомой волшебницей и своей родной лабораторией он, понятное дело, сделает выбор в пользу последней.
— Пожалуй, мне стоит уладить это дело, — первым сориентировался Сели и, не тратя времени на объяснения, устремился к двери. Следовать примеру волшебницы и прыгать с третьего этажа не рискнул даже столь крупный парень как он.
Пока Арселлинкс Раальх, офицальный представитель гильдии «Красный гусь» при лаборатории и защитник ее интересов, объяснялся с заместителем ректора Лендальского университета, члены лаборатории, а к ним успели присоединиться еще Колли и господни Желкинс, а также работники гильдии, переносили собранные вещи и бумаги. Последними на повозку погрузили чемоданы госпожи Алиетты. Только после этого Ивик вспомнил, что его собственные вещи, собранные еще вчера, так и лежат в его комнате, которая вскоре уже перестанет быть его. Объяснив это работникам гильдии, он сказал, что догонит их через Восточные ворота, в то время как повозки поедут в объезд через Западные. Договорившись встретиться на площади Деда Морко, находящейся перед самым мостом Дураков, после чего он опрометью бросился за своими вещами. Благо большую часть пути можно было проделать через Технический, а за ним Магический корпуса Университета, что было лучше, чем бежать по мокрым камням мостовой, огибая лужи с холодной дождевой водой самого конца осени.
Ворвавшись в комнату, Ивик в последний раз окинул ее взглядом. Задержись он здесь еще немного, в груди у него, наверняка что-нибудь защемило бы. В конце концов, здесь он провел один из лучших периодов своей жизни, но времени на это у него не было. Схватив пару чемоданов, много меньших, чем у отставной профессорши, но все же довольно тяжелых, Сивикус выскочил из комнаты, не забыв, однако, заглянуть в квартиру господина Гаргуриуса, коменданта тринадцатого жилого корпуса и отдать ему ключ от своей комнаты. Со встреченным же на крыльце соседом — магом Ивик просто попрощался, ничего не объясняя, оставив последнего недоумевать, куда это он так бежит, словно чемоданы набиты у него не старыми тряпками да тетрадями, а золотыми из городской казны.
Как это ни было печально, над Дубовой улицей не только не было крыши, у домов, стоящих на ней, не было даже галерей для торговли. Так что бежать пришлось под дождем. Капюшон куртки мало чем мог помочь. Дождь, как назло, мало того, что усилился, он, к тому же, еще и бил прямо в лицо.
Добежав до площади, Ивик никаких повозок там не обнаружил. Если подумать, то оно было и понятно. В конце концов, он сильно срезал путь, двигаясь через университет, а повозкам, двигающимся много медленнее бегущего Ивика, пришлось объехать центр Подниверского района, въезд в который большим повозкам был разрешен лишь по специальным пропускам. Конечно, столь большой гильдии, каковой был «Красный гусь» заполучить их не было проблемой, но вряд ли бы кто-то стал стараться в этом случае. В конце концов, они ведь никуда не торопились, а путь их вел на самые окраины Керлендерского района.
Отдышавшись и подумав, что не будет никакого прока, если он и дальше будет мокнуть под дождем, Ивик решил зайти в храм, посвященный Морко, в честь которого площадь и была названа. Это было приземистое здание из уже потемневшего тесанного дерева, с деревянной же крышей, выстроенное в форме молота и башней у стены, обращенной к лесу, подходившему здесь к городу вплотную.
Ивика нельзя было назвать особо религиозным человеком, благо господствующий в Лендале культ Альги, творца мира с многочисленными сыновьями дочерьми, внуками и внучками, не был слишком требователен к своим приверженцам. В общем-то все сводилось к наставлению: «делай то, что делаешь и верь, в кого хочешь, не мешая жить другим». Он даже принял в большую семью богов Альги Двуликого бога, что порождало еще большую ненависть к нему со стороны церкви последнего. Впрочем, их длинные руки до Лендала дотянуться не могли. По крайней мере, теперь. После падения королевств Сапхонских равнин под напором Халифата, церковь Двуликого бога так и не смогла оправиться в полной мере.
В храме было тепло и темно. Конечно, здесь было много просторнее и светлее, чем в берлоге хозяина леса, кою это место и должно было напоминать, но с непривычки первые несколько секунд Ивик совсем ничего не видел. Привыкнув к здешнему освещению, Ивик осмотрелся внимательнее. Раньше ему как-то не доводилось заходить в это святилище. Он не так уж часто их посещал, когда же посещал, перед особо трудными экзаменами например, его выбор падал на божеств, чья сфера интересов лежала ближе к жизни Ивика. Простить же у хозяина леса Ивику было попросту нечего
Вдоль стен стояли лавки, потолок же был так низок, что его без труда можно было достать руками. Пройдя вперед, ближе к жертвеннику, Ивик с удивлением обнаружил полное отсутствие статуи хозяина храма, какие обычно ставят на самом почетном месте. Вместо этого за жертвенником была лишь какая-то комната, задернутая темно-зеленой тканью. На алтаре стояла лишь банка с малиновым вареньем, судя по бумажке, прилепленной к ней, 1184 года закатки и горшочек меда, уже полупустой.
— Спасаешься от дождя, да? — раздался чуть дребезжащий голос под низкими сводами святилища.
Обернувшись, Ивик обнаружил старичка, как будто бы специально сделанного для храма Морко. Если бы Ивику сказали, что храмы этого бога поставляются вместе с прилагающимися к ним старичками, он едва ли удивился бы. Последний в точности подходил под описание одного из обличий, в коем хозяин леса является счастливцам, удостоившимся лицезреть его. Обычно в этих историях лесорубу или просто путнику, заблудившемуся в лесу, является горбатый, бородатый и лысеющий древний старик и просит о какой-нибудь услуге. Обычно, если испытуемый выполняет все, как его просили, бог дарит ему что-нибудь полезное. В противном же случае превращается в медведя и задирает. Хотя было множество вариаций. Впрочем, Ивик никогда этим вопросом особо не интересовался.