— Не против, если зонтик я тебе верну несколько позже?
— Я так понимаю, что не раньше, чем пойдет снег и он тебе станет не нужен. Потому как если у тебя и есть свой, ты все равно будешь постоянно забывать о том, что надо кое-что вернуть.
— Что ты, если хочешь, я его тебе хоть завтра занесу.
— Не стоит, я не против, если ты немного походишь с моим зонтом. К тому же так проще узнать, — девушка хихикнула, — или ты не заметил, какого он цвета?
— Ну, фиолетовый, не так уж страшно.
— Для меня-то да, а вот ты… Но мне нравится.
— О-о, не пытайся объяснить столь тонкие вещи этому типу, — не выдержал Касп, все это время стоявший в сторонке, оставаясь не узнанным, — наш общий друг столь увлечен интегралами, что на такие вещи как девушки, одежда, да и прочие, окружающие его вещи, у него попросту не остается времени.
— А он то откуда здесь взялся? — обратилась напрямую к Ивику студентка.
— Не обращай внимания. Мы поминали господина Краавтиса, и почему-то этот тип решил, что должен ехать со мной.
— Не почему-то, а потому, что ты увел девушку, которую, я между прочим, для себя приготовил.
Волшебница недоуменно переводила взгляд с одного на другого. От удивления даже щит у нее над головой покрылся рябью и померк.
— Не слушай этого дурака. Все равно его ведь не пустят в театр без билета.
— Нет уж, ты все-таки потрудись объяснить, что это… хотя нет, не мое это дело, — остановила сама себя Кристилла, после непродолжительной, но напряженной паузы, прибавила, — пошли.
— Нет, постой. Ты все не так… — бросился Ивик за Кристиллой, — то есть, я хочу сказать, что просто господин Мергольт попросил последить за Каспом и дочкой господина Краавтиса, чтобы он не наделал глупостей, а у меня времени на это не было, и поэтому я ее просто запихал в коляску и отправил домой.
— А просто отказаться ты не мог? — все еще недовольно спросила Кристилла.
— Конечно же, не мог, ведь меня не кто-то, а сам господин Мергольт попросил. Разве можно его ослушаться, вот Касп подтвердит… Кстати, где он?
Каспониус Лаварт каким-то образом умудрился раствориться в толпе, как будто бы дождем его в канализацию смыло. Впрочем, бросаться искать приятеля Ивик не стал, вместо этого радуясь, его исчезновению. «Приятель» и так успел подгадить и разозлить Кри.
Театр на Колодезной представлял из себя новенькое трехэтажное кирпичное здание, вплотную прилегающие к стене старого города. Когда Ивик ходил в школу, почти на этом же месте находился классический круглый театр с непокрытым крышей партером, фахверковыми стенами и соломенной крышей. Собственно, именно в нем он впервые и увидел, что такое спектакль. Что удивительно, старое здание театра не согрело. Его просто пришлось закрыть. Дело в том, что в 1174 году открылся новый театр, «Большие маленькие истории» и хотя чтобы до него добраться, приходилось перебираться на другой берег Лена, да еще и добираться до самого края Нового района, большинство предпочитало сидеть в тепле под крышей, а не стоять под зонтиком по щиколотку в грязи. Да и сидячие места в ложе пусть и находились под крышей, все равно в них было холодно и в них попадал косой дождь. Зимой же театр вплотную встал перед опасностью банкротства. Почему-то публика, которая раньше спокойно выносила минусовые температуры и снегопад, с появлением альтернативы стала много разборчивее. Было принято решение о найме мага, которому следовало держать щит над пространством перед сценой во время неблагоприятных погодных условий. И хотя театр продержался до лета, услуги мага оказались для него слишком дороги. Тем более, что маги менялись через декаду, не выдерживая нагрузки.
Почти все, а в первую очередь газетчики, были уверены, что лето 1175 года — последнее для тетра, что имело большой общественный резонанс. Не обошлось даже и без фонда помощи театру, организатор которого таинственным образом исчез в середине лета. Исчезла и касса фонда. По разным слухам то ли с сотней, то ли с семью сотнями лендальских крон. Однако совершенно внезапно, в конце года, театр заявил о реконструкции здания. Оставалось только гадать, откуда же у него появились деньги, при том, что и до краха 1174 года, «Театр на Колодезной» нельзя было назвать богатым. Строились версии, начиная от находки клада в подвале театра, до помощи «Серых драконов». За последнее говорило некоторое обновление репертуара вновь открытого театра, а так же то, что среди его актрис появилась пара Цан-Цанских мордашек.
Многие выступали против перестройки тетра, и говорят о старых добрых традициях до сих пор, особенно когда вспоминают, что в старый театр вход был дешевле. Дождь же называют незначительной проблемой, когда речь заходит об искусстве. Однако, по скромному мнению Ивика, в новом театре было много уютнее, теплее и суше, что если и не помогало, то, по крайней мере, не мешало воспринимать искусство.
Как оказалось, их места находились в одной из лож, что делало билеты еще дороже, а ведь ему придется отдавать эти деньги… Значит, от мяса на ужин продется отказаться до самого нового года.
От невеселых размышлений Ивика отвлек голос Кристиллы:
— Держи, — девушка протянула Ивику тоненькую книжицу с нарисованным на обложке гномом, опирающимся на топор и держащим в одной из рук череп. По всей видимости, другого гнома. Ниже следовала надпись:
«А'млет, сын короля под горой»
Вильяма из Стратфорда
— Зачем это? — Ивик удивленно перевел взгляд с книжицы на Кристиллу.
— А ты Энгельский знаешь? — вопросом на вопрос ответила девушка.
— Но ведь… да, понятно…
— Знаешь? Но откуда?
— А, нет, совсем не знаю, — спохватился Ивик, — просто понял, зачем нужны эти книжки.
— Быстро ты.
Ивик только теперь сообразил, что пьесу будут играть не на всем понятном человеческом языке, а на языке оригинала, раз к ним в Лендал приехал тот самый «Шар». Конечно, они могли бы и выучить перевод, но надежды на это было мало.
Свет потух, оставаясь лишь на сцене, все еще закрытой занавесом. Шум разговоров, передвигаемой мебели и шагов опоздавших становился все реже и тише, преображаясь из общего гула в отдельные всплески, да и тем оставалось жить недолго. Все шло к началу представления.
Кто-то сзади толкнул стул Ивика, заставив его подвинуться к Кри. Не то, чтобы он был против, ведь Кристилла, конечно же, была его подругой, но… Но ведь если он сейчас же не подвинется обратно, она наверняка будет негодовать, а если даже и не будет, то… Словом, жаться к друзьям неправильно.
Однако она почему-то не отодвинулась. Даже, как показалось Ивику, наоборот, подалась к нему. Впрочем, скорее всего ему показалось. Можно, конечно, попробовать положить руку на ее плечо, но ведь тогда точно не отвертеться от объяснений, а попробуй что-то объяснить, когда и сам с собой объясниться не можешь.
Над занавесом появились почти белые, лишь слегка подкрашенные золотым слова, вроде той надписи, что заменяла меню у Альбальта, хотя были и не столь вычурны:
«А'млет, сын короля под горой»
Исчезнув, они сменились на:
Вильяма из Стратфорда
Похоже, что те, кто задумал это, рассудили, что вряд ли кому-то понравится представление, если никто ничего не поймет. Читать же текст в книжечке было не только неудобно, но попросту невозможно, если ты не кошка или сова. С другой стороны, это не оставляло надежды на то, что островитяне потрудились выучить язык местных аборигенов.
«И все таки… может попробовать? — размышлял Ивик, — может Касп прав… Но быть такого не может… Но может…».
Занавес поднялся.
На сцене стояла пара мужчин, одетых в тяжелые на вид пластинчатые кольчуги и столь же тяжелые шлемы. В руках у каждого было по двуручному гномьему топору, а большая часть лица прикрыта бородами.
Стояли они перед входом в пещеру, закрытом массивными каменными воротами, с слегка светящимися руническими надписями. Занавес же изображал неплохо нарисованные горы, с покрытыми снежными шапками пиками.
Словом, декорации были на высоте. Еще в детстве Ивика многие спектакли обходились и вовсе без декораций, костюмы же ограничивались картонной короной, да кафтаном с пятном от курицы.
Все бы хорошо, если бы не рост «гномов», который по самым скромным оценкам Ивика был никак не ниже 170 сантиметров, что для гномов, даже в сапогах на высокой подошве, было недостижимым.