Что та и проделала со всею тщательностью, перед тем как со вздохом повесить плетенки обратно на стояки. Придраться было не к чему, они были безукоризненны.
Сара собиралась сказать Эламсис, что готовые циновки надо отнести на другой конец двора, в мастерскую Мардохея, когда раздался столь ожидаемый шум. Эламсис, прекрасно знавшая о причине нетерпения своей хозяйки, с облегчением объявила:
— А вот и твоя племянница Лейла!
— Это еще что за манера! — воскликнула Сара.
В тот момент, когда она протянула руку Лейле, чтобы помочь ей сойти с повозки, Аксатрия бесцеремонно оттолкнула ее.
— Ты не хочешь извиниться, девочка моя? — ворчливо добавила Сара.
Вопрос повис в воздухе. Аксатрия крупными шагами пересекла парадный двор, волоча за собой пустую корзину, и исчезла между колоннами галереи, которая вела в служебный двор, где размещались кухни и прислуга.
— Что с ней такое? — выдохнула обомлевшая Сара.
— О! Сегодня день гнева, — ответила Лейла, легко спрыгивая с повозки. — Все в гневе: Аксатрия, Ездра и даже Согдиам!
— В гневе? Но почему? Это из-за него?
Лейла не сдержала беглой улыбки. Он мог быть только Антиноем. Она не успела накинуть шаль на плечи, как тетя схватила ее за локоть.
— Идем, не стой здесь. Я велела принести отвар из роз и шалфея к себе в комнату.
На самом деле то, что Сара называла своей комнатой, представляло собой два просторных помещения, одно из которых действительно было комнатой, а другое, уставленное низкими столиками и сундуками, с множеством подушек на полу, служило залой для приемов. Окна ее выходили и во внутренний двор, и в окружавшие дом сады, так что открывавшийся вид был мирным и изысканным. Между кипарисами и эвкалиптами виднелись величественные стены и колонны Цитадели. Сара очень этим гордилась и любила принимать здесь своих подруг и жен важных клиентов.
— Ну, расскажи мне, расскажи мне все! Что он сказал? — зачастила она, удобно устраиваясь на подушках в предвкушении ее рассказа.
Лейла подумала, что вся эта веселость развеется очень быстро, но воздержалась от прямого ответа на нетерпеливые тетины вопросы.
— Ездра и учитель Барух получили дурные известия из Иерусалима, — сообщила она, словно именно об этом ее и спрашивали. — Мудрец Неемия умер, не завершив своей миссии. Даже если Храм и восстановлен, хотя Ездра в этом сомневается, он осквернен множеством неблаговидных деяний, а сам город вновь живет без закона и защиты для евреев.
Сара, разливавшая отвар в серебряные кружки, на мгновение застыла. От удивления на лбу ее прорезались морщинки.
— Да, я знаю. Мардохей рассказывал мне несколько дней назад. Это и впрямь очень печально, — признала она, ставя горшок с отваром. — Но послушай…
— Ездра почернел от гнева. Он считает, что нас, евреев в изгнании, обманули. И что мы слишком легко поддались на обман, тогда как законы Яхве не соблюдаются и сыны Израилевы в опасности.
— Ездра все время черен от гнева и во всем винит нас, — раздраженно вздохнула Сара.
— Нет, тетя. Он просто думает, что мы не уделяем достаточно внимания тому, что происходит в Иерусалиме…
Сара прервала ее, замахав руками, будто разгоняя докучливый дым.
— Лейла! Лейла, дитя мое! Оставь эти заботы Ездре и Мардохею. К нам, женщинам, они отношения не имеют. Я хочу только знать, что он сказал о твоей свадьбе с Антиноем.
Избегая ее взгляда, Лейла следила за полетом ласточки, которая выписывала круги над садом. Теперь и Сара разгневается?
С того момента, как она покинула нижний город, она опасалась этой минуты. Она заранее знала каждое слово, которое ей предстоит услышать. Жалобы и упреки, повторенные столько раз и без всякого результата. Если Ездра и бывал несправедлив по отношению к дяде и тете, то и они платили ему тем же, упорно не желая даже задуматься о причинах его поступков. Они могли бы по крайней мере уважать его выбор и оценить его мужество!
Если бы они постарались хоть немного понять его, вместо того чтобы упрямо осыпать его упреками! Да, действительно, сегодняшний день был днем гнева.
Лейла постаралась успокоиться, отхлебнув глоток обжигающего отвара. Этот напиток, который обожала тетя, одновременно терпкий и приторный, так напоминал ее саму, что, казалось, был создан именно для нее.
Сара наклонилась к ней и, сморщившись от любопытства, прошептала:
— Я знаю, что ты была с Антиноем этой ночью. Я слышала, как ты вернулась.