Мардохей заколебался. Сара шла к нему с лицом белее простыни. Работницы забились вглубь мастерской, цепляясь друг за друга.
Евнух нетерпеливо буркнул и снова сделал жест рукой. Мардохей собрал остатки собственного достоинства и вложил их в несколько шагов, которые приблизили его к колеснице. Когда он остановился, глаза евнуха ощупали его с ног до головы, будто рассматривали странное животное.
— Ты еврей Мардохей, сын Аварии, сына Хелкии, Мардохей — мастер-колесничий?
На самом деле это было скорее утверждение, чем вопрос.
Обычно высокий рост Мардохея, его узкое угловатое лицо, быстрый взгляд из-под угольно-черных бровей внушали уважение. В любой ситуации он чувствовал себя уверенно, но в этот момент голос его неприятно дрогнул от страха:
— Да, я Мардохей, сын Азарии.
Должен ли он поклониться? Или добавить «могущественный господин»?
Солдаты, окружавшие колесницу, не шевельнулись, возничий застыл как изваяние. Краем глаза Мардохей заметил других солдат, охранявших вход в дом, и повозку со скамьями, в которую были впряжены два мула. Евнух изобразил улыбку, которая превратила его лицо в подернутую рябью лужу.
— Мое имя Коапаникес. Я третий стольник покоев Великой Царицы, матери Царя царей, первого властителя мира. Я пришел за Лейлой, дочерью Серайи.
За спиной Мардохея вскрикнула Сара. Из мастерской донеслись удивленные возгласы. Мардохей, задохнувшись, открыл рот.
Евнух, казалось, был доволен произведенным впечатлением. Его рука, бледная и гладкая, как лицо, подняла жезл из египетского эбена с наконечниками из слоновой кости и коралла.
— Таково желание царицы. Повинуйтесь.
Мардохей никак не мог взять в толк, что ему говорили, Он ошеломленно повторил:
— Царица пожелала видеть Лейлу?
— Ты что, глухой? Моя царица Парисатис приказала. Твоя племянница Лейла должна последовать за мной, или я уведу ее силой.
С его губ слетел легкий смешок:
— И не стой с таким видом. Царица оказывает тебе великую честь, продавец колесниц. Давай, давай! Поторопись. Вас ждут, а в покоях царицы долго ждать не привыкли.
Лейле потребовалось все то время, что повозка катилась через город, чтобы собраться с мыслями.
Аксатрия и тетя Сара ворвались к ней с широко раскрытыми от изумления глазами, чтобы предупредить о невероятном событии.
— Но зачем? — спросила Лейла. — Что она от меня хочет?
Горделивый огонек вспыхнул в глазах Сары, сменив страх, который отражался в них минутой раньше.
— Она наверняка прослышала о твоей красоте, — предположила она. — Может, она хочет взять тебя в услужение?
Предположение показалось Лейле таким нелепым, что просто ошеломило ее.
Дом охватило смятение. Аксатрия заметалась, помогая Лейле переодеться. Сара оттолкнула ее: ничто не подходило, ничто не было достаточно хорошо, и у них даже не хватит времени, чтобы сделать подобающую прическу!
— Это, должно быть, из-за Антиноя, — наконец сказала Лейла.
Аксатрия и Сара переглянулись. Гордость и возбуждение исчезли с их лиц. Аксатрия пожала плечами с неопределенной гримасой и, кивнув на большой двор, где еще перекатывалось эхо приказов царского евнуха, проворчала:
— Возможно, но уж он-то тебе точно ничего не скажет.
И действительно, третий стольник весьма невежливо отказался от вина, предложенного ему Мардохеем, чтобы скрасить ожидание, и бушевал и грозился до тех пор, пока не вышла Лейла.
Увидев Лейлу, он замолчал и, сузив глаза, стал рассматривать ее с тем же высокомерием, которое уже пришлось выдержать Мардохею. Наконец довольная улыбка сморщила его дряблое лицо. Улыбка, которая никого не успокоила.
Усаживаясь на скамейку колесницы, Лейла увидела: глаза на смертельно бледном лице дяди Мардохея умоляют ее быть осторожной. Сара подняла дрожащую руку. Слезы уже текли по ее подбородку. Аксатрия, служанки и ткачихи, сбившиеся в кучу у ворот, смотрели на нее так, словно больше не надеялись ее увидеть.
Третий стольник дал сигнал к отъезду. Колесница тронулась, Лейла прикрыла глаза, стараясь собраться с духом и не думать о том, что ее ждет.
Их кортеж привлекал внимание всех прохожих. Два солдата бежали перед колесницей стольника, за которой ехала повозка, окруженная остальными солдатами. В ней на скамье сидела Лейла.