За окном со старинной, совсем мелкой расстекловкой жизнь и не думала замирать. Даже напротив, дело казалось бы двигалось к ночи, вот только людей под ними становилось все больше. Несмотря на это шум улицы казался далеким, едва слышным, а окна, да, собственно, и стены, не казались такими уж толстыми — явный признак качественного щита. Тут можно было и не проверять.
И все же, как бы ни было интересно наблюдать за людьми под ногами, пришел сюда Мел не за этим.
Розетт все так же молчала, и все же казалась не столь сосредоточенной как все прошедшие сутки. Она чуть била ножкой по ножке диванчика, да, казалось, вот-вот начнет в нетерпении елозить. Если бы не те слова мага из Подниверского управления, Мел и не подумал бы усомниться в ее нормальности. Словно бы почувствовав взгляд Мела, она подняла на него свои темные глаза, но тут же вновь опустила. Прошла еще пара минут.
— Я… дедушка водил меня в «Сливочный айсберг», — словно бы решив объяснить свое поведение, наконец произнесла Розетт.
— Так далеко от дома?
— Нет. Другой. На улице Элинаса.
— Ого… — только и смог пробормотать Мел.
Ведь и правда, на вывеске было написано «Сливочный айсберг. На мосту», а значит, был и другой «Сливочный айсберг», вот только Мел как-то не предполагал, что его брат близнец обитает не где-нибудь, а на самой престижной улице города.
— А куда еще водил тебя твой дед? — как-то освоившись с мыслью, что оставшуюся декаду ему придется питаться собственными сапогами, продолжил расспрос Мел.
— Мало…
— А что с твоими родителями?
— Умерли, — как-то слишком просто, как заученный ответ, отозвалась Розетт, — я не помню их.
— А твой дедушка… — Мел облизал губы, он не был уверен, что стоит продолжать, но нельзя ведь так ждать, пока еще кто-то умрет, когда разгадка, быть может, на расстоянии протянутой руки, — можешь сказать, как он умер?
— Нет… иначе ты тоже умрешь.
— Розетт, ты…
Дверь раскрылась. Вместо давешнего дворецкого на пороге стояла милая девушка в передничке платье да чепчике — костюме далеко не столь экстравагантном как форма «Горшочка ведьмы».
— Ваше ледяное парфе Гранд Сузаль, госпожа, — отрекомендовалась девушка.
Перед Розетт она поставила хрустальную вазочку с конструкцией из пяти шариков золотистого и сливочного мороженого под сливочным кремом из рожка с дольками лимона и апельсина. Хвала богам, все это богатство не были присыпано золотой пудрой. Мел уже было хотел было возразить, что не заказывал ничего столь шикарного, но одного взгляда на Розетт хватило на то, чтобы у него просто не поднялась рука отбирать у этого брошенного ребенка сие великолепие. Конечно, девочка не улыбалась от уха да уха, но эти сосредоточенные на Гранд парфе глаза, чуть приоткрытый ротик говорили куда больше.
— Пожалуйста, принесите счет, — замогильным голосом пробормотал капитан.
— Пора.
— Мам… в школу ведь не надо…
— Я вам и не мать, госпожа. Библиотека закрывается.
В сладкий сон Кетрин ворвался скрипучий, как петли фамильного склепа, женский голос. Девушка оторвала щеку от влипшего в нее карандаша, огляделась. Приглушенный абажурами свет лился от лампы на ее столе равно как и еще на десятке таких же столиков по правую руку от девушки, в то время как слева их уже погасили. Чуть дальше, в три яруса уходя в полутьму сводчатого потолка, сходились ряды полок с книгами, главным образом связанных с магией, ее историей и особенностями. За спиной студентки стояла причина ее пробуждения — сухонькая женщина лет пятидесяти в платье до пола, собранными на затылке волосами да очках с цепочкой.
— Прошу прощения, — все еще не до конца очнувшись, пробормотала Кет, — который сейчас час?
— Без пяти минут полночь, хотите взять что-нибудь с собой? — и все же голос библиотекаря оказался не так уж и ужасен, как показалось Кетрин сквозь сон.