— Так точно, — ответил сержант.
А ведь строго говоря не был обязан, ведь Мел не был для него непосредственным начальником. Даже по управлениям они шли разным. Но, как видно, юный капитан произвел на сержанта воистину неизгладимое впечатление.
Мел, удостоившийся, не сказать чтобы справедливого окунания в лужицу славы, едва ли мог согласиться с комплиментами лейтенанта. Но было бы глупо пренебречь, похоже, первой ниточкой в этом деле — Розетт Мерс.
Последняя так и сидела на кровати, поджав коленки к груди. Но стоило Мелу войти, как ее головка поднялась навстречу офицеру.
— Вы заберете меня, — не столько спросила, сколько озвучила известный факт Розетт тоном, от которого Мел невольно поежился.
— Если ты не против, — выдавил из себя улыбку капитан.
В ответ девочка пару раз качнула головой, тут же спустившись с кровати.
— Тебе ведь, должно быть, надо собраться?
— Нет, — решительно ответила девочка.
Мел, чтобы чего не вышло, взял свою «ниточку» за руку оказавшуюся на удивление холодной, и уже был готов вернуться в коридор. Розетт, повинуясь, шла за капитаном как будто бы неохотно и украдкой оглянулась на стеллаж.
— Тебе нужно что-то забрать?
— Можно? Книга… на верхней полке.
Мел безразличным взглядом пробежался по корешкам старых фолиантов из того разряда, которыми и пришибить можно. Поняв, что без подсказки ее спутнику не обойтись, Розетт указала на книгу, едва ли отличающуюся от своих товарок субтильной фигурой. Особого веса ей прибавляли медные накладки на углах.
«Диалоги о простом. Платогир. Перевод с древнего Мерселиус Майер» — прочел капитан на обложке.
— Эта? — с некоторым сомнением осведомился Мел.
Девочка в ответ лишь кивнула.
Милиционер же про себя отметил, что стоит проверить эту книгу на всякий случай, пусть на первый взгляд он и не мог заметить в ней никаких фокусов.
Распрощавшись с коллегами и попросив, чтобы копию отчета предоставили хотя бы до середины завтрашнего дня, капитан уже было собрался уходить, но на самом пороге его окликнули.
— Господин Мелирленс, вы ведь приехали на гордижансе? — окликнул его сержант Керх.
— Да, но, право, не стоит.
— И все же, полагаю, вам не стоит мокнуть целый квартал.
Не в силах, да и честно сказать, не имея особого желания противиться подобной услуге, Мел сдался, позволив выделить себе милицейскую карету.
Сразу после осмотра места убийства капитан планировал отправиться домой, если бы не одно но.
Он бросил взгляд на девочку, что сидела подле него, прижав философский трактат Древних5к груди.
И все же, кто она? Свидетель? Подозреваемая? Улика? Как бы там ни было, ей было не место у него дома. Если бы у Мелирленса Мерса спросили, почему он взял с собой эту девочку, у которой, похоже, никого не осталось в целом мире, капитан вряд ли бы смог дать внятный ответ на этот вопрос… В конечном итоге, Розетт Мерс сама его об этом попросила. Он лишь откликнулся на эту странную просьбу.
Но если тот маг прав, не рискует ли он? Пожалуй, так, но что-то подсказывало капитану, что именно эта девочка должна стать ключом к разгадке тайны. Но может она не просто ключ? И если дело обстояло именно так, должно быть, было бы куда правильнее отвести ее в участок и запереть в одной из камер? В конце концов, уж оттуда она сбежать точно не сможет, даже если она и не человек, как намекали «подниверские».
Вот только под каким углом не смотрел на нее Мел, ничего, кроме маленькой девочки, он увидеть не мог. Быть может, немного странной, но не более того, а ведь он не был полнейшим профанам в делах магических.
Так Мел мучился с пару десятков минут, пока коляска хлюпала по лужам Керлендера до поворота на Сарйаанский проспект, когда наконец, стукнув по дверце, привлекая к себе внимание возничего, не приказал:
— На правый берег трогай. Малая купеческая знаешь ведь где? Да, да. Новый район, сразу как с моста свернешь.
Все же Мелу показалось неправильным заставлять ребенка сидеть в камере управления, по крайней мере, до тех пор, пока нет причин сомневаться в том, что Розетт — ребенок. Ну, а о прочих щекотливых моментах он после подумает.
Так милицейская карета Подниверского милицейского управления со все еще величественной, несколько побитой прошедшими веками Круглой площади свернула к Колючему мосту, называемому так из-за оккупировавших его еще пару сотен лет назад лавок да прочей застройки, оскалившийся на Лен, главную реку Лендала, остроконечными крышами, кое-где и вовсе скрывшими мостовую от солнечного света, и еще дальше, под старые городские ворота на Правый берег.