– Так случилось? – голос Пола был полон галльской иронии. – Так случилось, что она оказалась на борту самолета как раз тогда, когда вы входили в контакт с пилотами?
Мюррей бессильно вздохнул. Казалось, он уже проходил через это.
– Не совсем так. Во-первых, она не любит своего мужа.
– О? – Пол приподнял бровь под влажным локоном. – Вы ее хорошо знаете?
– Я провел с ней ночь в Луангпхабанге. Я ее знаю. – Мюррей использовал глагол savoir,[22] и Пол хохотнул, перемещая свой вес на дощатый настил, и переваливаясь пошел к ванне.
– И еще, – сказал ему в спину Мюррей. – Как оказалось, она секретарь и доверенное лицо генерала Вирджила Грина – парня, который отвечает за безопасность в Сайгоне.
– А ее муж?
– Не думаю, что она ему что-то рассказывает. Она даже не сказала ему, что собирается на сброс.
Пол с громким плеском опустился в ванну.
– И вы думаете, она может пойти на сотрудничество?
– Думаю, да.
Мюррей попытался восстановить в памяти последние минуты, проведенные наедине с Жаклин, то, как он шел за ней по главной улице Луангпхабанга; слабую перепалку двух любовников, пустяковую расплату за роман на одну ночь.
К Полу вернулось веселое расположение духа, он, улыбаясь, опустился в пузырящуюся воду:
– Вы, кажется, неплохо провели время а Лаосе! А как насчет второго дела?
– Все в порядке. Я нашел то, что надо. Лучше места не найти во всей Юго-Восточной Азии.
Мюррей начал описывать плотину, резервуар, тяжелую технику, он говорил с энтузиазмом, который вдруг испарился, как исчезают воспоминания о пылкой страсти. Все было так идеально и безупречно... если бы не Финлейсон.
– У вас не возникнет проблем, – с грустью сказал он. – Там нет даже надлежащей охраны, только два человека – лаотянец и обиженный жизнью американец. Лаотянец уходит на ночь, а американца, без сомнений, можно за определенную сумму попросить прогуляться по джунглям. Все отлично продумано, – добавил Мюррей, – только не сработает. Они убили Финлейсона и теперь принялись за вас. Либо они убьют нас, либо поймают. Я неисправимый трус, Чарльз. И я хочу жить.
Пол вылез из ванны, весь в пене, словно засахаренный.
– Ah mon cher, il у a toujours des problemes, bien sur![23] – он подкатился к скамье Мюррея, хитрые глазки блестели, и в этих свинячьих глазках за толстым слоем жира мелькнул настоящий Пол – жестокий и опасный. Он стоял над Мюрреем, балансируя на маленьких, удивительно аккуратных ступнях. – Вы не должны впадать в отчаяние из-за небольших непредвиденных осложнений, mon cher![24] Человек, убивший Финлейсона, и человек, приславший мне утренний презент совсем не обязательно одно и то же лицо, – девушка обернула его полотенцем и подала сандалии. – Мои друзья сегодня утром продемонстрировали определенную утонченность. Их не назовешь простыми бандитами нападающими, пока я сплю, и вколачивающими, шестидюймовый гвоздь мне в голову!
Мюррей кивнул, закрыл глаза и чувствуя, как прохладные, гибкие пальцы переместились по его груди к животу, попытался прогнать страх и тревожные мысли, думая о маленькой смуглой грудке под белым халатиком. Приоткрыв глаза, он заметил, что Пол ушел, а девушка улыбается, обнажив жемчужные зубы. Он лежал на скамье и жалел о том, что ему так прискучили восточные девушки со своими рабскими чарами и щебечущим, покорным вниманием.
И в то же время Мюррей ощущал какой-то дискомфорт, его не покидало чувство, что что-то не так, Какое-то случайно брошенное слово, какая-то реплика не давала ему покоя, как маленький камешек, залетевший в ботинок. Он вспомнил, что сегодня утром по телефону Пол пригласил его к себе в номер на ланч. Несомненно, это будет отличный ланч, и потом ему все равно нечем заняться.
Девушка набрала для него ванну, и Мюррей уже опускался в воду, когда его вдруг осенило резко и неожиданно, как физическая боль. От шока он выскочил из воды, как лосось, попавшийся на крючок.
Сегодня утром по телефону он ничего не сказал Полу о том, как умер Финлейсон, а в газетах, что во французских, что в английских, не упоминалось о том, какое оружие использовал убийца. И тем не менее, Пол говорил о десятисантиметровом гвозде и о «бандитах, нападающих, пока я сплю».
Мюррей едва сдержал порыв быстро одеться и убежать. Он дал девушке щедрые чаевые, потом, прикинув, что Пол уже наверху, пошел к лифту.
С улицы даже сквозь полузакрытые жалюзи пробивался яркий свет и желтыми полосами ложился на ковер и обстановку в номере. Он падал на стоящего напротив балкона Пола и расцвечивал его синий шелковый костюм в зеленые и ультрафиолетовые цвета, делая толстяка похожим на обитателя джунглей. Будда или хитрый, жирный кот? Мюррей удивился тому, что теперь все его ассоциации с Полом были связаны с животными. Толстяк стоял, балансируя на мягких кошачьих лапках, и улыбался:
– Я заказал шампанское.
– В упаковке? – улыбнулся в ответ Мюррей.
Пол покачал головой:
– Не думаю, что они попробуют повторить один и тот же трюк дважды, а вы?
– И я. Я даже не думаю, что они вообще пытались это сделать.
– Да? – улыбка Пола стала жестче, но никто из них не сдвинулся с места.
– Давай посмотрим на нее, Чарльз, – сказал Мюррей. – Вы не обращались в полицию, стало быть, она все еще здесь. Где она?
В этот момент постучали в дверь. Пол двигался удивительно проворно.
– Кто там? – спросил он на английском, и в руке у него вдруг оказался пистолет, маленькое, курносое оружие, которое он держал за спиной.
За дверью ответили, Мюррей не разобрал, что, и Пол сказал, возвращая пистолет в карман брюк:
– Входите.
Появился таец-официант, он внес на подносе бутылку шампанского в ведерке со льдом и два высоких бокала. Пол кивнул ему на балкон и на обратном пути дал на чай десять батов.
Дверь закрылась, и толстяк улыбнулся. Мюррей стоял в центре комнаты и нерешительно смотрел на него. Вполне возможно, что он ошибался: в одной из камбоджийских газет могли напечатать специальное сообщение. Пол как советник Сианука имел доступ к секретной информации.
– Бутылка Hine, Чарльз, – снова сказал он. – Я бы хотел взглянуть на нее.
Пол вздохнул, коротенькие ручки раскачивались по бокам жирного туловища:
– Может, сначала немного шампанского?
– Сначала бренди. Пластиковый.
– Вы действительно хотите взглянуть?
– Об этом я и говорю.
Пол бросил на него быстрый, почти грустный взгляд, потом, пожав плечами, повернулся и подошел к письменному столу у окна. Пол склонился над столом, затрещал шелковый костюм. Мюррей, беззвучно ступая по ковру, подошел сзади. Пол заметил его, начал поворачиваться, потянувшись рукой к карману. Мюррей прыгнул на толстяка.
Он захватил одной рукой жирную шею и начал сжимать, пока француз не стал задыхаться, а второй рукой в это время пытался вытащить из кармана пистолет. Пол немного покачнулся, а потом с невероятной силой потянул Мюррея через спину, пока тот хватался за его обтянутую шелком ляжку. Пол хрюкал и шипел, толстая шея была скользкой от пота, под мышками трещала ткань. Наконец он еще раз напрягся, и ноги Мюррея оторвались от пола.
Происходящее напоминало скачки на свинье. В номере было тихо, только Пол фыркал и что-то невнятно бормотал, сопротивляясь Мюррею, который с задранными на щиколотках брюками, уткнувшись лицом в коротко подстриженный затылок соперника и задыхаясь от сладкой вони пота и Eau de Vetiver, лежал у него на спине.
Мюррей со всей силой сжимал горло Пола, но это не оказывало никакого воздействия на толстяка. Француз был поразительно силен, и Мюррей начал приходить в отчаяние и подумывать над тем, не отбросить ли джентльменские правила и не перейти ли к глазам. В этот момент Пол резко вскрикнул и сел на ковер. Он отпустил Мюррея и теперь лежал, одной рукой хватаясь за бедро, а второй держась за горло. Глаза его были закрыты, лицо посерело от боли.
– Ah merde![25] – задыхаясь сказал он. – Потянул мышцу на ноге.
Путь к карману с пистолетом был свободен, и Мюррей быстро выхватил у Пола «беретту» двадцать второго калибра, заряженную шестью патронами. Маленький удобный пистолетик. «И почему из него не убили Финлейсона?» – подумал Мюррей.