Глава 12
Грандиозное самодовольство и самомнение, демонстрируемые некоторыми людьми в отношении собственной нравственности и манера, в которой они исполняют отведенные им роли в этой комедии вызывают улыбку у тех, кто понимает, насколько они в действительности слабы и несостоятельны. Они, образно выражаясь, удобно устроились в своих креслах и муссируют мысль о своей праведности. Это другие грешны, или по крайней мере, не вполне понимают свои обязанности, но они всегда и во всем правы, и в мыслях, и в делах, и какова бы ни была их вера (если она у них есть), они убеждены в том, что их взгляд на жизнь обеспечит им место в раю. Слишком развитое чувство собственной безопасности достойно сожаления – после этого успокаивающего анестетика переход оказывается для них большим шоком, а разочарование бывает слишком сильным. Но не стоит удивляться тому, что многие ищут утешения в мысли о безмятежном рае, без работы, без забот, без честолюбивых замыслов. Материальная жизнь смертных с ее взлетами и падениями так полна трудностей и неудач, что им хочется расчитывать на мирное, счастливое время, которое последует за их «кончиной». Я не пытаюсь лишить их веры в конечное исполнение их желаний, я лишь стараюсь убедить их в том, что эгоизм вряд ли поможет им достичь цели, и только широкий взгляд на вещи согласуется с тем существованием, к которому мы все в конечном счете стремимся.
Чрезвычайно трудно вызвать у некоторых людей ощущение широты человечества. Их менталитет не способен воспринять мысль о том, что хотя каждое эго – это отдельная личность и важно само по себе, все они в то же время бесконечно малые винтики в гигантском механизме вселенной, и хотя у каждого есть своя собственная цель, она должна быть включена в единый великий замысел. Глупо быть нравоучительным, предубежденным догматиком. Те, кто знает больше всего, чаще всего бывают самыми миролюбивыми, скромными и застенчивыми. Печально, что некоторые люди с большими способностями и широкими взглядами обладают элементом неверия в самих себя, что, к несчастью, может создавать впечатление их некомпетентности и неспособности. Поэтому часто случается, что невежественные, недалекие и ограниченные люди благодаря своему высокомерию и самоуверенности поднимаются на определенные материальные высоты, где они не имеют морального права находиться. Простые и бесхитростные, но искренние и мыслящие, следуют своим простым и скромным путем, в то время как их счастливые собратья, во многом уступающие им, красуясь, гордо шагают по широкой дороге. Но рано или поздно этому придет конец, и справедливость в конце концов восторжествует.
Глава 13
Радостно видеть чувство восторга, который испытывают те, кто прожив жизнь полную боли и страданий, оказывается в обстановке мира и спокойствия. Нет больше мук, тоски и страданий. На смену мрачному отчаянию приходит чувство радости и безграничной жизненной силы. Нет большего счастья, чем видеть любимые души, когда-то покинутые в болезни и страданиях, а теперь поднимающиеся, словно водяная лилия из мутных вод. Кто мог бы подумать, проходя мимо незадолго до этого и глядя в бездонные глубины, что из них родится столь прекрасное, столь изысканное создание? Но именно так и происходит. И пусть мысль об этом станет утешением и лучом надежды для тех, чья жизнь на земле полна боли и страданий. Если они примут это как истину жизни, они испытают величайшее облегчение. Мы постоянно говорим об этом, и мир в конце концов должен проникнуться этой мыслью. Однако менталитет некоторых людей напоминает шкуру носорога, и очень трудно бывает пробиться через толстую оболочку, мешающую им постигнуть эту великую истину.
Мне не хотелось бы показаться пастором, читающим проповедь с кафедры. Для тех, кто знал меня на земле, это показалось бы несовместимым с моими неортодоксальными – если не сказать еретическими – взглядами. Я не славился чрезмерным благочестием, но никого не порицая и не проявляя духа нетерпимости, я хотел бы провозгласить кодекс этики, который на земле видел лишь в смутных очертаниях, но теперь осознаю с абсолютной ясностью и чувствую себя обязанным донести его до мира.