На другом конце провода вздохнули. Устало и добродушно.
– Не создавайте мне трудностей, миссас. Я же пытаюсь вам помочь. Действительно пытаюсь.
Лизи подумала о голосах в любимом фильме Скотта «Последний киносеанс»[31], о песне Хэнка Уильямса «Джамбалайя». «Одетый модно, шагающий грозно…»
– Я кладу трубку, прощайте. Удачи вам в жизни. – Но даже не оторвала трубку от уха, полагая, что время еще не пришло.
– Можете называть меня Зак, миссас. Это имя ничуть не хуже других. Согласны?
– А дальше?
– Зак Маккул.
– Тогда я – Элизабет Тейлор.
– Вы хотели имя, вы его получили.
Тут он ее уел.
– И где вы взяли этот номер, Зак?
– В телефонном справочнике. – Значит, номер в справочнике есть. Это что-то да объясняло. Возможно. – А теперь вы меня выслушаете?
– Я слушаю. – Слушаю… и сжимаю в руке серебряную лопату… и жду ветра перемен. Прежде всего этого ветра. Потому что перемены надвигались. Каждый нерв ее тела говорил об этом.
– Миссас, недавно к вам приезжал мужчина, который хотел заглянуть в бумаги вашего мужа, и позвольте мне выразить соболезнования в связи с вашей утратой.
Последнее Лизи проигнорировала.
– Многие люди просили у меня разрешения заглянуть в бумаги Скотта после его смерти. – Она надеялась, что мужчина на другом конце провода не сможет догадаться или прочувствовать, как сильно билось ее сердце. – Всем им я говорила одно и то же: со временем я доберусь до этих бумаг и разделю…
– Этот парень работает в том колледже, где учился ваш покойный муж, миссас. Говорит, что он – логичный выбор, поскольку бумаги все равно попадут туда.
Какое-то время Лизи молчала. Думала о том, как мужчина называл ее миссас. То есть он не из Мэна, не янки, скорее всего без образования, во всяком случае – по меркам Скотта. Она догадалась, что этот «Зак Маккул» никогда не посещал колледж. Она также отметила, что ветер действительно переменился. Она больше не боялась. Она в этот конкретный момент злилась. Больше чем злилась. Яростью не уступала поднятому из берлоги медведю.
Низким, сдавленным голосом, который сама едва узнала, Лизи выплюнула:
– Вудбоди. Вот о ком вы говорите, не так ли? Джозеф Вудбоди. Этот сучий инкунк.
Последовала пауза на другом конце провода, потом ее новый друг выдавил из себя:
– Я не понимаю вас, миссас.
Лизи почувствовала, как ярость достигла точки кипения, и лишь порадовалась этому.
– Я думаю, что вы прекрасно меня понимаете. Профессор Джозеф Вудбоди, король инкунков, нанял вас, велел позвонить мне и попытаться запугать, чтобы я… что? Отдала ключи от кабинета моего мужа, позволив ему покопаться в рукописях Скотта и взять все, что хочется? Если это так… если он действительно думает… – Она взяла себя в руки. Далось ей это с трудом. Злость – она скорее горькая, чем сладкая, но Лизи не хотелось с ней расставаться. – Просто ответьте мне, Зак, «да» или «нет». Вы работаете на профессора Джозефа Вудбоди?
– Это не ваше дело, миссас.
Лизи не нашлась что сказать. Такая наглость на мгновение даже лишила ее дара речи. Скотт сказал бы, что это чудовищная
(это не ваше дело)
нелепица.
– И никто не нанимал меня что-то пытаться и ничего не делать. – Пауза. – Во всяком случае, я настроен серьезно. А теперь, миссас, вам пора закрыть рот и послушать. Вы меня слушаете?
Она стояла, приложив телефонную трубку к уху, обдумывая вопрос: «Вы меня слушаете?» – и молчала.
– Я слышу ваше дыхание, поэтому знаю, что слушаете. Когда меня нанимают, миссас, этот сын матери ничего не пытается, он делает. Я понимаю, вы меня не знаете, но это минус для вас, не для меня. Это… это не простая бравада. Я не пытаюсь, я делаю. Вы отдадите этому человеку все, что он просит, хорошо? Он позвонит мне по телефону или пришлет письмо по мейлу и известными только нам словами скажет: «Все в порядке, я получил все, что хотел». Если этого не произойдет… если этого не произойдет в определенный период времени, тогда я собираюсь прийти к вам и причинить вам боль. Я собираюсь причинить вам боль в тех местах, которые вы не давали щупать парням на танцах в средней школе.
В какой-то момент этой долгой речи, которая напоминала заранее заученный текст, Лизи закрыла глаза. Она чувствовала, как по щекам текут горячие слезы, только не знала, что это за слезы, ярости или…
31
«Последний киносеанс» – фильм (1971) режиссера Питера Богдановича по роману Ларри Макмартри о жизни маленького техасского городка в середине 1950-х гг.