Фрёкен уснёт с устатку,
Сон, как и лошадь, пегий.
***
Домик – домик – домик – дом!
Кто это в очках железных
Улыбается мне нежно
Тянет руки: «Лотта, ждём!» –
Бабушка моя и дом!
***
Лодки-сети-лодки – Лот...
...та глазами плоский берег
обежала: нет, не верю,
Что не ждал... Идёт, идёт!
***
Ты собирал птичьи яйца на скалах,
Складывал в шляпу из синего фетра.
...Не приближайся! Я очень устала,
Плача, смотреть на тебя против ветра...
***
Только не пристально, только не ласково:
Просто скажи, даже холодно, здравствуй, мол,
Лотта-ромашка, ты выросла. Ну же…
– Фру Вёнешборг, что сегодня на ужин?
***
Долго я не выходила из комнаты...
Бабушка лампу зажгла:
«Лотта, цветочек мой, вечером холодно,
Вот тебе куртка и шарф...»
Спускаюсь по лестнице...
Чиркнув спичкой, мой «страх» закурил
И сказал так спокойно, так ласково:
«Раньше ты не могла без перил
Обходиться. Спускалась и плакала,
Если кто-то внизу не стоял,
Не ловил тебя, Лотта несмелая.
А теперь здесь, внизу, только я –
Падай в руки ромашкой мне, белая...»
***
Что же сказать? Улыбнуться, наверное:
«Я уже взрослая... Я – Суламифь».
Если сейчас упаду, будет первая
Ночь моих страхов... а может, любви?
...Что же сказать?
Июль, 1912 год (о. Готланд, Швеция)
Он
Хорошо, что память избирательна.
Я смотрю на эту переносицу –
Свежий шрамик, словно перекладина,
Мостик между... Как прелестно морщится
Девочка! Не пощажу из жалости.
Я хочу её до боли сжать в кулак!
...Память, только этот факт, пожалуйста,
Не подсунь потом, как хлыст, как белый флаг...
Она
На берегу свободнее, чем в доме.
Волна ударит в скалы и заглушит
Признание «люблю тебя». Мне страшно,
Я морщусь – брызги солят мои губы,
Вдруг он наклонится за первым поцелуем,
А я... тьфу, тьфу – солёная. Не вкусно!
…Зачем он смотрит, будто я разделась
И без стыда пришла на берег голой?..
Он
…А в доме сейчас никого,
А в скалах есть парочка гротов...
Вот тонкие, из рукавов
Свитера пальчики Лоты,
Словно зверушки резвы,
Ловко плетут колосочки
Кос. Силуэт то размыт
Влагой желанья, то чётче...
...А в доме сейчас никого,
А в скалах есть парочка гротов...
Она
Ставит треногу – сейчас будет снимок!
Я заплетаю косы,
А ветер упрямый их снова, косынкой,
Стелет на плечи мне.
В руку огромный, синий-пресиний
Шар мне он дал, за нитку
Крепко держу. Это будет последний,
Он мне сказал, твой день.
Снимем на память, может быть, завтра
Детства не будет, Лотта.
Крепче держи этот шарик небесный
И улыбайся мне.
…Больше не будет, сказал он мне, детства,
А что после детства будет?..
***
Мы гуляем, болтаем, я весело вру
Про домашнюю фею-воровку,
Рвём для коз и крольчат молодую траву
И смеёмся над божьей коровкой;
Вечно верит, смешной конопатый жучок,
Что на небе сидят его детки
И едят, и едят до усталости щёк
Конопатые детки конфетки.
***
Достаёт он часы на цепочке –
Открывается крышка и нежный
Начинает заманивать вальс.
…Вот, опять: «Суламифь!»…
Парк, перчатка и голосом снежным
В моё лето отправлен приказ: «Приходи
В эту ночь, на прощание с детством!»
Мне так страшно. Хоть кто-нибудь, мне помоги...
Как спастись?
Чайка крикнула: «Бегством!»
Лотта ...лет спустя (Варшава 1918 год)
Надо поплакать, Лотта,
Надо сходить в костёл.
Пани Мари шесть злотых
Вычтет за кров и стол.
Будет скрипеть кровать то
Медленно, то быстрей,
Будешь губной помадой
Рты кровянить гостей.
Надо поплакать, Лотта,
Надо сходить в костёл.
Кто-то сказал ты – лотос,
Только (psia krew!) увёл
Серьги, колечко с червным
камнем и медный крест.