- Он кормит ее, - говорит он. - И я не чувствую запаха пиццы.
- Может он не знает всех тонкостей, - говорит другой.
Тонкостей? Я хочу повесить трубку телефона и выяснить о чем, черт подери, они говорят, но Саванне нужна моя помощь, так что я не поддаюсь искушению. Конечно, трудно сосредоточиться, когда они все шарахаются по офису. Один начинает играть с катушкой скотча, и несколько минут стоит шум от разматывания скотча и прилипания его к предметам, и затем снова звук рвущейся ленты.
Когда я заканчиваю говорить по телефону, Саванна выходит из туалета с другим парнем, она держит его под локоть, как нашкодившего ребенка. Он очень высокий и мускулистый, чужак, но это не удивительно. Они все такие. У него растрепанные светлые волосы, темные глаза, зеленым маркером разрисованы виски, и вся нижняя часть лица вымазана в красной помаде.
Я ничего не могу сделать. Стою и пялюсь.
Саванна дает ему большие влажные салфетки.
- Не могу поверить, Лир.
- Я смотрел хороший фильм.
- Какой фильм?
- С человеком-летучей мышью с забавным голосом.
Он вытирает лицо салфеткой, но лишь делает хуже.
Саванна раздраженно вздыхает и, забрав у него салфетку, начинает вытирать его лицо.
- Меня не волнует, что ты накрасился. Проблема в том, что те вещи, которые ты использовал, тебе не принадлежат. Ты не можешь без спроса брать чужие вещи. Ты должен был получить разрешение. Тебе нужно спросить. Люди должны сами захотеть отдать их.
Ее тон мягкий, даже когда ругает, и это поражает меня, как молния. "Ты должен спросить".
Вот оно.
Вот почему она противиться мне. Она говорила это, но я не слушал. Саванна не меня не ненавидит. А ненавидит то, что все решения принимаются за нее. Она не хотела беременеть. Она не хотела, чтобы ее похищали, и не просила, чтобы я вваливался в ее жизнь в попытке заставить узнать меня.
Я идиот.
Я забыл самую древнюю истину. Хочешь завоевать женщину? Ты должен добиться ее.
Мне нужно изменить то, что я делаю, начиная с сегодня. Я могу ухаживать. Я могу показать Саванне, что не враг. Просто выбрал не правильный путь.
***
САВАННА
Я стараюсь сдержать смех, глядя на лицо Лира - Джокера, но он так жалко выглядит. Я догадалась, что хорошим это не кончится, когда он скрылся в туалете, но я висела на телефоне и не могла проверить его. Первородные очарованы косметикой и, кажется, не понимают, что она только для женщин, особенно когда видят другое ее применение по телевизору. Пираты Карибского моря? Огромная ошибка. Теперь видимо нужно ограничить фильмы про супер-героев.
Я мысленно морщусь, как представляю, что придется объяснять Бэтсейби почему ее помада уничтожена.
- Лир, ты должен был спросить. Ты не можешь брать вещи и использовать их, если они принадлежат другим людям.
Он ворчит.
"Разрешение" это еще одна большая вещь, с которой у Первородных проблемы. В старой реальности, они просто брали и ставили метку. Очень тяжело переучить их.
Когда его лицо становится более менее чистым, я отправляю его к Анраи и Ши играть с компьютерным проводником. Дорой. Я приглядываю за шестью Первородными, потому что Райдер организовывает еженедельные экспресс-свидания, и она не может брать их с собой. Сказать, что они шумные, значит преуменьшить. Честно говоря, я обрадовалась, когда увидела, что Коннор появился. Помощь еще одного человека будет кстати.
Я поворачиваюсь к Коннору и вижу, что он разговаривает по телефону.
- Нужна ли вам еще помощь, миссис Стефенс?
Он кивает и встает из-за стола.
- Она перезвонит, если вдруг у нее ничего не получится, но думаю, все будет хорошо.
- Ты мой спаситель, - говорю я ему с благодарностью и смотрю, как он идет к пакету, полному еды, который принес с собой. Запахи, доносящиеся из него божественны и мой желудок урчит в напоминании о том, что я не взяла с собой обед и отказалась от Тони, потому что все еще злилась.
"Я все еще злюсь", - напомнила я себе. Коннор просто не смог не сунуть свой нос в то, что мне есть или пить, и проконтролировать меня. Я не собираюсь подобное терпеть.
Но он вынимает контейнер с супом, от которого пахнет как от сырного супа с брокколи и сэндвич, который я уверенна с плавленым сыром и мой живот урчит еще громче.
- Что это? - спрашиваю я, чувствуя, что должна быть начеку.
Он кладет на стол брауни и печенье, и я таю. Моя внутренняя сладкоежка вышла из-под контроля сегодня, а пирожное выглядит таким невероятно вкусным.
- Я просто пришел извиниться?