– Леди Торнтон! – сказал лорд-канцлер, когда новые волны смеха почти улеглись. – Можете покинуть свое место.
Злобный тон в голосе лорда-канцлера заставил Элизабет набраться храбрости и посмотреть в его сторону, и тут она почти оступилась, увидев ярость и презрение у него на лице. Остальные лорды могли считать Элизабет безнадежной дурой с куриными мозгами, но лорд-канцлер имел вид человека, который с удовольствием задушил бы ее собственными руками.
У Элизабет дрожали ноги, и она позволила помощнику Петерсона Делхэма проводить ее к выходу, но когда они подошли к дальней стене и он взялся за ручку двери, ведущей в коридор, молодая женщина покачала головой и умоляюще заглянула ему в глаза.
– Пожалуйста, – прошептала она, уже оглядываясь назад и стараясь увидеть, что будет дальше, – разрешите мне остаться здесь в нише. Не заставляйте меня ждать снаружи, мучаясь неизвестностью, – попросила Элизабет, следя за человеком, быстрыми шагами направлявшимся от главного входа в глубине зала к Петерсону Делхэму.
– Хорошо, – нерешительно согласился помощник адвоката, – но не произносите ни звука. Это все скоро кончится, – добавил, успокаивая ее.
– Вы хотите сказать, – прошептала Элизабет, не отрывая взгляда от человека, идущего к Петерсону Делхэму, – что я действовала достаточно хорошо и они сейчас отпустят моего мужа?
– Нет, миледи. Тише. И не беспокойтесь.
В этот момент Элизабет была больше озадачена, чем обеспокоена, потому что впервые, с той минуты, как она увидела мужа, он проявил, казалось, интерес к тому, что происходило. Ян быстро взглянул на человека, говорящего с Петерсоном Делхэмом, и на долю секунды, как ей показалось, на его бесстрастном лице мелькнула мрачная усмешка. Пройдя за помощником в нишу, Элизабет встала рядом с герцогиней, не замечая мрачного неодобрительного взгляда, которым эта дама посмотрела на нее.
– Что происходит? – спросила она помощника, когда тот не поспешил вернуться на свое место.
– Он собирается закончить это! – сказал, улыбаясь, молодой человек.
– Мой лорд-канцлер! – Петерсон Делхэм возвысил голос и быстро кивнул человеку, только что говорившему с ним. – С позволения суда – снисхождения, мог бы я сказать, хотел бы представить еще одного свидетеля, который, как мы думаем, даст неопровержимое доказательство того, что никакого вреда не было нанесено Роберту Камерону, прямого или косвенного, в результате его пребывания на борту корабля «Арианна». Если суд примет это доказательство, то я уверен, что все дело можно решить очень быстро.
– Я не чувствую такой уверенности, – отрезал лорд Сатерленд.
Даже отсюда Элизабет было видно, каким жестким стал профиль лорда-канцлера, когда он повернулся к обвинителю.
– Будем надеяться на лучшее, – сказал лорд-канцлер прокурору. – Этот суд уже перешел все границы приличия и хорошего вкуса, и в этом немалую роль сыграли, мой лорд, вы. – Взглянув на Петерсона Делхэма, он раздраженно сказал: – Приступайте!
– Благодарю вас, мой лорд-канцлер. Мы вызываем на свидетельское место капитана Джорджа Грэнтома.
У Элизабет перехватило дыхание от мысли: то, что сейчас произойдет, создано ее воображением. Открылась боковая дверь, и высокий мускулистый человек двинулся по проходу. За ним виднелась группа крепких, загорелых, обветренных людей, ожидавших, когда их позовут. Она видела достаточно рыбаков в Хелмшиде, чтобы узнать в этих молодых людях моряков. Человек по имени капитан Грэнтом занял место свидетеля, и в ту же минуту, когда он начал отвечать на вопросы Петерсона Делхэма, Элизабет поняла, что снятие обвинения в «смерти» Роберта было решено заранее, еще до того, как она вошла в зал. Капитан Грэнтом рассказал о хорошем обращении с мистером Камероном на борту «Арианны» и о том, что Роберт убежал, когда корабль сделал непредусмотренную остановку для ремонта. Капитан подтвердил – вся команда также готова дать показания.
Тут Элизабет поняла, что весь ужас, который она испытывала в дороге, все ее страхи во время дачи показаний в действительности оказались беспочвенными. Если Ян мог доказать, что Роберт не пострадал от его рук, то исчезновение его жены не вызывало мрачных подозрений.
Потрясенная, Элизабет сердито повернулась к улыбающемуся помощнику Делхэма, который внимательно слушал показания капитана.
– Почему вы не рассказали в газетах, что случилось с моим братом. Очевидно, мой муж и мистер Делхэм знали это. И вы, должно быть, знали, что сможете представить капитана и команду, чтобы доказать это.
Помощник неохотно отвел глаза от скамьи и тихо сказал:
– Это была идея вашего мужа – подождать, как пойдет суд, а потом неожиданно выставить свою защиту.
– Почему?
– Потому что знаменитый прокурор и его свита ничем не показали своего желания прекратить суд, что бы мы им ни говорили. Они верили, будто их доказательств достаточно для приговора, и если бы мы сказали им об «Арианне», они бы продолжали тянуть время, чтобы найти доказательства, опровергающие предполагаемые показания капитана Грэнтома. Более того, «Арианна» с командой находилась в плавании, и мы не были полностью уверены, что найдем их и они успеют вернуться сюда вовремя. Сейчас у огорченного лорда-прокурора нет под рукой ничего готового для опровержения, потому что он не предвидел этого. И если вашего брата больше никогда не увидят, ему нет смысла выискивать еще косвенные, изобличающие улики, потому что даже если прокурор найдет их, – а он не найдет, – вашего мужа нельзя судить дважды за одно и то же преступление.
Сейчас Элизабет поняла, почему Ян выглядел скучающим и равнодушным, хотя все еще не могла объяснить, почему он не смягчился, когда она объяснила, что была с Робертом, а не с любовником, и предложила показать как доказательство письмо миссис Хоган, и даже обещала, что та даст показания.
– Ваш муж организовал весь этот маневр, – сказал помощник, с восхищением глядя на Яна, к которому обращался лорд-канцлер. – Спланировал свою собственную защиту. Умнейший человек, ваш муж. О, и, между прочим, мистер Делхэм велел сказать вам, что вы там были великолепны.
С этого момента остальная часть процесса, казалось, шла со скоростью необходимого, но бессмысленного ритуала. Очевидно поняв, что у него нет шансов опровергнуть показания целой команды «Арианны», лорд Сатерленд задал капитану Грэнтому только несколько поверхностных вопросов и затем отпустил его. После этого оставалось только заключительное слово обоих адвокатов, и затем лорд-канцлер объявил голосование.
Снова охваченная волнением, Элизабет слушала и наблюдала, как председатель суда выкрикивал имя каждого лорда. Один за другим поднимались с мест пэры, и, приложив к груди правую руку, заявляли или «Не виновен, слово чести», или «Виновен, слово чести». Окончательный результат был 324 за освобождение и 14 против. Против были, как помощник Петерсона Делхэма прошептал Элизабет, люди, или имевшие предубеждения против Яна по личным причинам, или же сомневавшиеся в надежности и убедительности ее показаний и капитана Грэнтома.
Элизабет почти не слышала этого. Все, что волновало ее, она уже знала – большинство за освобождение, лорд-канцлер, наконец, перешел к оглашению решения.
– Лорд Торнтон, – сказал лорд-канцлер, и Ян медленно встал, – данной комиссией установлено, вы не виновны ни в одном из обвинений, предъявленных вам. Вы свободны и можете идти. – Он замолчал, как бы обдумывая что-то, затем сказал с прозвучавшей диссонансом ноткой юмора, что удивило Элизабет: – Неофициально я бы предложил, если вы намерены оставаться сегодня ночью под одной крышей с вашей женой, серьезно пересмотреть это намерение. На вашем месте я бы испытывал мучительное желание совершить то, за что вас уже обвиняли. Хотя, – добавил лорд-канцлер, когда на галереях раздался смех, – я уверен, вы могли бы рассчитывать, что вас оправдают здесь, потому что вы имели заслуживающую оправдания причину.