Он лежал весь спокойный как детски-розовый слон и тихонько охуевал: это значило - тело отсутствовало, превращаясь постепенно в растущий у Леночки в ротике хуй…
- Я залезу сейчас на него, Генка, а? - Ленча медленно вела языком от мохнатых шаров до балды. - И посижу просто… Мне так нравится просто сидеть на нём и не делать чтоб нифига… Это же ни ибацца?
- Ленча, влезь мне скорее на хуй! - он подсунул под жопу подушку себе. - Ибацца не будем! Только залезь на него, сунь в дыру, да и всё…
- Думаешь? - Ленча взбиралась на корточки, внимательно зыря себе под пизду на скрытую в шкурке золупу. - Генка, а точно не будем?
- Сто процентов! Ты только залезь и сиди… Хули ебаться нам - сколько не пробовали, всё равно нифига же не получаецца!.. Промеряем только - входит-нет...
- Аг..га… - она осторожно навинчивалась, хуй поочерёдно тыкался в скользкие стенки влагалища, да так и зашёл, как неразвёрнутый "Кара-Кум"*. - Вроде всегда же входил...
- Может подрос… на витамино-природных комплексах радости… Как? Не жмёт?
- Вроде нормально… Аг..га!.. Глубоковато, конечно, немного… До живота точно достал… или до горла - никак не пойму…
- До сердца положено!..
- Точно, Генк… чуешь - стучит?..
- Кто из двух - сердце или…
Но Ленча уже замерла в ощущениях пружинящей до возбужденья избыточности в натянутой на хуй пизде…
- Вот так и сиди… Я пока посмотрю на тебя… так соскучился…
И поглаживал по голым коленкам, по расслабленным бёдрам, по дрожащему в неге животику… Сиськи нежно дрочил и сильней выворачивал малые губки щели растянувшейся вкруг ствола…
А она только чувствовала, что теряет положенный земной вес и с почти незаметною тепло-прохладной волной поднимается выше, и выше, и выше…
- Генка, я как небо теперь…
- Где - в пизде?
- Да, ночное бескрайнее небо...
- Ленч, я чё-та тово… Я ведь кончу с тобой прямо так сейчас!.. И заляпаю там тебе внутри всё небо звёздами…
- Ах..га… Получится Млечный_Путь… Давай!..
- Млечный_Путь это если вот так растереть ещё!..
- Ой! - она чуть задохнулась. - Генка, кайф какой!! Ещё так!.. Пиздец я Вселенная…
- Докончаемся, блин, что родишь…
- Ещё одно Солнце?
- Наверняка… Чур, если что - отдать мне!
- Не жадничай - лей…
- Ну хоть пару качков фрикционных!.. Для проформы и счёта, ты чё…
- Уф… Ах..га… - она приподнялась на корточках и всей своей узкой пиздой залупила ему по самый оттяг… - Давай!..
Она резко задёргала жопою, скользя щелью булок по раскалённым и так уже яйцам, и затёрлась клитором о его шерсть.
- Ууу… Ааааааа!!! - зарычал он, как парящий под звёздами лев, и ток с хуя его обильно пошёл в податливо-нежные недра пизды…
- Ой… ой… ой… - Ленча чуть позабыла дышать, чувствуя, что оргазм теперь это просто вся она от ногтей на ногах до макушки где-то в самом деле на небе; обрывки её звонкого голоса, во всяком случае, доносились откуда-то очень издалека…
Её влагалище уже мягко-приветственно хлюпало в затихающих постепенно качках, а они оба всё не спешили возвращаться на грешную землю…
- Ну всё, я пошла… - Ленча по форме, в трусах и босолапках, стояла в проеме вечерних лучедверей. - Во-первых, мамка, конечно ждёт, а, во-вторых… ну, ты сам знаешь!..
- Куда эт ты собралась? - он поискал глазами носки. - А, да… Бензин всё равно позакончился… у обоих… уже... Пойдём, я тебя проведу… до троллейбуса…
- Там, где бантик - там перёд… - крутила она вокруг пояса натягиваемую мини-юбку, на которой стороны света отродясь были не обозначены. - Генка, правда же хорошо, что хоть мы с тобой не поебались совсем, а то б силы совсем же закончились! Бля, обожаю, когда столько спермы в пизде, путешествовать!.. Идёшь - словно всё время плывёшь… по течению… и липко… как-будто в трусы тебе капает мёд...
И потом они продвигались по просёлкам заката до трассы: она - на подпрыгивающей невесомости; он вообще теперь воспринимал Землю, как одну из небесных тех звёзд...
- Мне кажется сложится так… - он вещал на остановке уже, где-то там, в том же городе, что и утром почти… - Мы снимаем кино… Сейчас подходит тот же номер троллейбуса, ты заносишь ногу на подножку и вокруг получается утро… Ты запрыгиваешь в тралик и всё-превсё забываешь… Проходишь, садишься к окну, спиной, чтоб я не мог помахать… Я всё это пишу где-нибудь, и когда мы ещё раз встречаемся и снова валим сюда, то даю тебе почитать, и у нас получается кольцо памяти, а у тебя лёгкое дежа-вю , типа всё вроде было уже, но на самом деле я тебе говорю, что прикалываюсь… Давай, готовь лапу - вон тралик идёт…
- Генка, вот класс! - Ленча замерла с взвешенной в воздухе босолапкой, подставляя её на приём подъезжающему троллейбусу; солнце сделало полуоборот, и на небе красиво светало. - Только я… Генк, я не хочу забывать!.. Может ну его нах такие кино?
- Уже всё, Леночка, радость моя… было сказано… ничего не поделаешь… блин, даже не сможешь вспомнить, где я торчу, а то б может зашла?.. Ну давай, прыгай уже!.. По расписанию…
- Пока, Генк!.. Только хер я забуду!..
Он поцеловал её нежно в ушко и в лоб, и потрогал за попу из деликатного джентльменства… Она вошла в трал, и двери захлопнулись.
"В самом деле слегка перебрал… надо было хоть память об адресе… или телефон взять у неё…", он ждал в лёгкой тоске, когда уходящий троллейбус усадит Ленчу на место, "Самому бы теперь не забыть, первомаг хренов…".
И вдруг так обалдел от увиденного, что потряс головой, чтоб понять, что не сон… Ленча вместо уютного кресла спиной стояла на задней площадке всем радостным фэйсом к нему и изо всех сил корчила рожицы: оттопыривала чебурашкою ушки, подпрыгивала и показывала высунутый язык и пальцами рожки!..
"Блин!", чуть не запрыгал аш от радости сам, "Сделать хотел грозу, а получил казу!.. Апять… Недоучка!.."
Показал Ленче радостный фак, повернулся и, тихоумалишённо посвистывая, пошёл навстречу сияющему сквозь весь восток счастливому солнцу.
"По острым иглам яркого огня… бегу-бегу, дорогам нет канца…"
Ему определённо всё больше импонировали жёлто-полосатые козы и розовые слоны с цветными, как клумба, ушами…
=====================================
* Кафета шоколадная made in USSR (вкусная).
Подмышка
Какой мудак придумал пустить по пригородному расписанию устаревшие купейные вагоны известно было одному только господу богу… Формально соблюдённое количество вагонов дачно-индустриального направления обладало вдвое меньшим количеством посадочных мест, и утренне-вечерние часы пик превратились для любителей посеять клубничную коноплю на делянке и для страстно мздоимствующих пригородных гастербайтеров в увлекательно-сплачивающее души до кучи с телами путешествие сквозь размеренный перестук железнодорожного пространства.
Особенно отвлекали от привычных тягостей и забот отдельными полутарочасовыми тяготами и заботами вечера отъезжающих из города пятниц. Не обязательно тринадцатых - кипевшие, начиная с подножек рейса, вулканически-адские страсти штурма цитадели железнодорожного отправления Федю_Крюгера на борт не брали бы лишь по детской простодушности его мировоззрения: в мельканьи набитых сухпалочной колбасой и саженцами грядущего урожая авосек, в переливах отборного просторечия и в самозабвеньи индивидуальной целеустремлённости просто не было места для наивных голливудских мечтателей…
Лариса Светельцина была не знакома с жилищными проблемами Фёдора Крюгера - в основах своего мировосприятия она предпочитала быть "тундра тундрой", но добираться до дому вне зависимости от чисел месяца и дней недели: в деревенской избушке без всяких, к её сожалению, курьих ножек, зато с мышами, которых она азартно с самого детства боялась, её ждали "муж" и трое детей, которые отнимали у неё авоську с городскими продуктами и остатки надежды на сколь-нибудь благополучный исход её жизненного существования… Работавшая когда-то скромной учительницей младших классов с нескромными помыслами о светлом сразу для всех будущем, теперь "Лариса Андреевна" въябывала на пятилетках капиталистического строительства простой штукатурщицей, а некогда заоблачный герой её девичьей мечты кроме самовоспроизводства в трёх своих практически не отличимых от него копиях интересовался вообще фиг его знает чем и фишки жизненной совсем не рубил…