-- Мне кажется, - осторожно начала я, - что настоятельница не обязательно должна быть дородной. Самое главное ведь содержание, а не оболочка.
-- Значит, начинать надо сейчас, - сделала почти верный вывод Лара, добавляя пятую ложку меда в свой чай, от чего я невольно передернулась.
Способность подруги ставить перед собой цели и идти к ним меня всегда восхищала, хотя способы достижения целей не всегда были мне приятны. В данном случае переслащенный чай внушал мне ужас. Правда тот факт, что пить эту гадость предстоит не мне, весьма радовал. Но, если честно, услышанное заявление, заставило меня задуматься. Лара поняла, чего хочет. Если в ее жизни в ближайшее время действительно не случится великой любви, то через несколько лет она вполне может сменить матушку Луизу, и, наверное, это не так уж и плохо, но как быть мне? Я оглядела зал, всматриваясь в лица своих подруг и знакомых и впервые отчетливо понимая, что большинство из них уже определилось со своей дальнейшей жизнью, и только я не знала, чего хочу. Нет, конечно, я, как и многие, хотела выйти замуж, родить детей и жить тихой спокойной жизнью в каком-нибудь городке. Загвоздка была в том, что в роли своего супруга я видела какого-нибудь мелкого чиновника или может быть торговца, да даже держателя трактира, но никак не закаленного сражениями могучего и непобедимого воина, который должен был стать моим мужем по правилам. Уж не знаю почему, но служительницы Милосердного выходили замуж только за последователей Брата - Воина или не выходили замуж вовсе. А меня такой вариант совсем не устраивал. Мускулистыми, сильными и отважными воинами я предпочитала любоваться издалека, а не наблюдать в роли спутника жизни. И потому эта мечта все еще оставалась абстрактной, вроде мечты о большой и светлой любви, что превыше долга. Красиво, но не реально. А вот чего я хотела еще? Матушка Луиза видела меня в роли главной жрицы, но меня такая участь не привлекала. Мне вообще не хотелось быть главной хоть в чем-то. С большим удовольствием я бы спряталась в тишине библиотеки, на должности какого-нибудь архивариуса, но похоронить среди книжных шкафов мои таланты врачевания мне уж точно никто не позволит. Потому и плыла я по течению, послушно отправляясь туда, куда меня отправляла матушка Луиза, а затем работая целый день, не прикладывая особых усилий, но и не отлынивая от работы, каждый раз обещая себе начать новую жизнь и каждый раз это обещание нарушая.
Вот и сейчас столкнувшись с реальностью в лице Лары, я только тяжко вздохнула, представляя себе очередной день в школе. Уже три месяца я преподавала будущим служительницам Милосердного Лаэрта древний язык, на котором были написаны древние трактаты по врачеванию и на котором между собой общались лекарки в присутствии больных, чтобы не смущать их понапрасну, и до сих пор не могла похвастать какими-либо успехами своих учениц. Молоденькие восторженные девушки в самом начале обучения уверили меня, что понимают всю важность и необходимость наших занятий, горят желанием приобщится к мудрости древних и собственно на этом все и закончилось. Нет, они по-прежнему горели желанием и осознавали свою ответственность, но то им совершенно не мешало забывать выученные слова, делать чудовищные грамматические ошибки и находить в прочитанном тот смысл, который туда не закладывали не только авторы писаний, но даже сами буквы. Еще когда только мать-настоятельница назначила меня в школу, я сомневалась в своих педагогических талантах, а три месяца спустя я была уверена в собственной бездарности. Беда заключалась в том, что освободить меня от этого служения могла тоже только мать-настоятельница, а она еще в самом начале дала мне понять, что случится это не раньше, чем она убедиться в том, что не ошиблась во мне. И теперь я справедливо опасалась того, что школа станет моим пристанищем до конца мира. С другой стороны, это могло означать, что мне в принципе не стоит волноваться о своем будущем, коль скоро в нем есть некая определенность, пусть и не совсем мне приятная. Зато я останусь в родном городе, где мне знакомы все и всё. И не будет в моей жизни трудных дорог, суровых воинов, неуютных каменных крепостей и прочих неприятностей, которые в книгах именуются приключениями. И может быть мне даже удастся связать свою жизнь с каким-нибудь миролюбивым городским стражником. Закрыв глаза я на минуту представила себе всю свою жизнь именно такой: тихой, спокойной, "затхлой как стоячее болото" как сказала бы Лара. Жизнь, в которой я каждый день пытаюсь объяснить простые правила грамматики и фонетики молоденьким девушкам, где я изредка хожу в городскую лечебницу, для оказания помощи другим лекарям, а по вечерам сижу возле небольшого домика и слушаю одни и те же истории своего мужа, и удовлетворенно вздохнула. Эта нарисованная жизнь, которая могла бы испугать более юных или пылких барышень, меня вполне устраивала. И пусть она не была яркой и манящей, но и отталкивающей она не была тоже. Возможно, именно к этой цели мне и стоит стремится, подумалось мне. Надо только обсудить свое назначение в школу с матушкой Луизой, чтобы оно стало постоянным. Но как оказалось у матушки были свои планы на мой счет.
-- Сестры, - раздался рядом с нашим столом грудной голос матери-настоятельницы, призывая вынырнуть из мечтаний и обратиться к реальности.
-- Доброе утро, - мы с Ларой дружно отозвались на данную команду.
-- Да будет день к вам милостив, - отозвалась матушка на наше слаженное выступление. - Сегодня вы обе будете служить в храме.
-- А как же школа? - удивилась я. - У меня сегодня занятия.
-- Я знаю Леора, - улыбнулась матушка. - Тебя заменит Лия. А ты вернешься в храм.
-- Надолго? - я нахмурилась.
-- До окончания праздников. А после, видно будет.
С этими словами мать-настоятельница покинула столовую, оставив нас с Ларой в глубокой задумчивости. Меня, во всяком случае. Потому как ближайшие праздники в честь Лаэрта были еще совсем не скоро, а праздники в честь Брата-Воина наш храм не отмечал, так что вряд ли речь шла о них. А если все-таки да, то чтобы это значило? В таких пустых в общем-то размышлениях я доела завтрак и вместе с Ларой отправилась в храм. Но вместо длинных переходов, связывающих служебную часть с жилой, мы решили сократить путь через сад, тем более что погода была чудесной.
В саду озабоченно шумели птицы, с городских улиц долетали веселые крики детей, и к вечному запаху моря примешивался аромат цветущих яблонь. Этот день определенно был создан для ленивых прогулок по городу, обсуждения последних новостей у фонтана на центральной площади и любопытных подглядываний за тренировками стражников, а никак не для выслушивания бесчисленных просьб от вменяемых и не очень личностей в под каменными сводами храма. Впрочем, на мой взгляд, для последнего не подходил не один день.
-- Одумайся сестра моя, - беря меня за руки, воскликнула Лара. - Одумайся пока не поздно.
-- Ты о чем? - опешила я.
-- Лея, у тебя на лице написано все что ты думаешь о наших прихожанах. Сомневаюсь, что настоятельница за такое похвалит.
-- Да уж, - пробормотала я, соглашаясь с таким утверждением. - За такое она меня и сослать может. Исключительно чтобы я прониклась предназначением служительниц Лекаря.