— Я, между прочим, тебя из Колодца всех Искр вытянул, операцию провёл, — с чуть обиженным, или, лучше сказать, оскорблённым выражением произнёс десептикон. — Могла бы и спасибо сказать, между прочим.
Автоботка немного притихла. Значит, это он вернул её оттуда… А она уже стала видеть тени, блики, фигуры в ярко ослепительном свете потусторонней реальности.
— Значит, это ты… — опустившись обратно на платформу, тихо произнесла фемка. — А я уже почти встретилась с ним…
— С кем? — поинтересовался врач.
— С Янги… — не смотря в его сторону, совсем тихо пролепетала ботка.
— А он тебе…? — продолжил док.
— Неважно, — с грубыми нотками в голосе резко ответила фем на чересчур любопытные вопросы Нокаута, которые, по ее мнению, его вообще не должны были волновать. — Не твоё дело, дес.
— Ну, не надо так грубо. Просто я… — Нокаут не успел договорить, как на мониторе компьютера высветилось изображение лорда.
— Нокаут! — грубо произнёс повелитель десептиконов. — Уже есть результаты? Она хоть что-то сказала?
— Пока нет, мой лорд, — немного испугавшись столь внезапного появления своего повелителя, который застал его спокойно болтающим с пленницей, пролепетал Нокаут. — Я ещё…
— Ты должен быть более жёстким! — не дав договорить своему подчинённому и перебив Нокаута на полуслове, со злобным выражением лица прорычал тёмный повелитель. — Прошло более трёх часов. Я уже начинаю сомневаться в своём выборе допрашивающего. Если в скором времени я не получу положительных результатов, то заменю твою кандидатуру на того, чьи методы более убедительны, ты понял?
— Да, мой лорд.
Окно вызова исчезло с экрана компьютера, и медик печально вздохнул.
— Ну, что. Начинай, — с вызовом в голосе произнесла фемка, чуть приподняв голову с платформы.
— Ты о чём? — не поняв, про что говорит фемка, с вопросительным выражением фейсплейта произнёс медик.
— Как до тебя долго доходит! — поразилась его несообразительности ботка.
— Если ты про то, про что я думаю, — повернувшись к ней боком, произнёс Нокаут, — то ты заблуждаешься. Хочешь — верь, хочешь — нет, но ты чем-то меня притягиваешь.
— Ой, да неужели! — скривив забавную рожицу, протянула ботка. — И чем же?
— Не знаю, но ты…
И вновь Нокаут не успел договорить: речь его перебило шипение разъезжающихся дверей отсека, и в него с важным видом вошёл Старскрим в сопровождении двух вехиконов.
— Что за дела, Старскрим?! — выпалил медик.
— По приказу лорда Мегатрона ты отстраняешься. Твой пост займу я. Можешь быть свободным, Нокаут, — с ехидной ухмылочкой произнёс командующий, поглядывая в сторону лежащей ботки.
— Что?! — недоумевая, произнёс поражённый медик. Как его так быстро сняли с поста?! Теперь несчастной фемке серьёзно не поздоровится. Зная, как велика кровожадность Старскрима, можно было предположить, что фемка закончит своё существование намного раньше, чем хотелось бы, и он ничем не сможет ей помочь. Если он, ведя допрос, мог кое-как отсрочить печальный конец, то теперь, не имея никакой власти, он мог только наблюдать со стороны.
Он ещё сам не понял свою симпатию к этой фем полностью. Нокаут просто переживал за неё, не понимая, почему так происходит. С самого первого взгляда на пленницу его Искра издала сильный пульсирующий зов, что остановил на мгновение время для врача, запечатлев бесстрашие автоботки перед лицом опасности. И эти черты, как знак принадлежности к десептиконам — в броню, навечно впечатались в сознание Нокаута. Может, это и правда была любовь? Но, если подумать, какой же это бред! Медик, кроме себя, ещё никогда никого не любил, да и не думал, что полюбит. И тут так внезапно он чувствует не просто что-то, а ТРЕВОГУ ЗА ЧЬЮ-ТО СУДЬБУ… Это было невероятно!
— Ты всё слышал, — продолжил Старскрим, самодовольно усмехаясь. — Теперь я здесь главный. Можешь идти. И не задерживайся.
Понимая, что попал в безвыходную ситуацию и пока ничего не может сделать, медик, издав сдавленный вздох, направился к выходу из лаборатории. В последний момент перед закрытием дверей он бросил взгляд на лежащую фемку и тут же встретился с ее взглядом. И невообразимым в её оптике было то, что ботка смотрела на Нокаута с грустью, хотя совсем недавно его провоцировала.
Двери сомкнулись, разделяя автоботку и десептикона. Нокаут опустил хмурый взгляд. Теперь судьба автоботки была в руках Старскрима, и всё, чем он мог ей помочь — это были подбадривания, которые она наверняка не примет, и небольшие подачки энергона.
========== Глава 4. Оттепель ==========
Нокаут блуждает по тёмным коридорам родного корабля…
Мысль о том, что его выгнали из собственной лаборатории, притом так нагло, не давала медику покоя. Но ещё страшнее было то, что он оставил там фемку. Она была совершенно одна, хотя пока и не признавала Нокаута, но тот самый печальный прощальный взгляд говорил уже о том, что они с медиком хоть чуть-чуть, но сблизились. Конечно, Старскриму никогда не удастся расколоть этот крепкий орешек, как бы он ни бился. Чувства гордости, патриотизма и, в конце-то концов, собственного достоинства не позволят фемке, боясь за свою жизнь, просто взять и выдать всю информацию на серебряном блюдечке с золотой каёмочкой. Автоботы не такие. Да и сведения, которые нужно было вытрясти из фемки, уж больно подозрительные. Ему сказали, что он должен вытащить информацию о других выживших автоботах, но ведь все были мертвы — все до единого. Так в чём был смысл добывать то, чего нет? Как же всё это запутанно…
Так размышлял Нокаут, не спеша бредя по тёмным закоулкам коридоров корабля. Торопиться ему было некуда, и он неторопливо шёл, заложив руки за спину и погрузившись в свой мир. Так он нарезал круги по спирали вокруг своего отсека. Пройдя этот круг пару-тройку раз, медик, подойдя совсем близко к лаборатории, услышал невнятный шум и шипение разъезжающихся дверей его отсека. Двери разошлись полностью, и из медбея вышли два вехикона, таща за руки обессиленную фемку. Она даже не повисла в воздухе, а просто корпусом волочилась по полу, издавая неприятные скрежещущие звуки цепляющейся за выступы брони. За вехиконами шествовал Старскрим. По его недовольному и даже взбешенному выражению было видно, что автоботку он расколоть не смог. Да и кто бы надеялся, что сможет! Недовольно рыча, он прошёл мимо Нокаута, грубо толкнув его локтем и убирая с дороги.
Проводив командующего недовольным взглядом, медик направился вслед за ушедшими солдатами. И без подсказок было ясно, куда они её потащили. Естественно, в тюремный блок корабля. Дойдя до места назначения, Нокаут, шедший прямо позади солдат — их разделяло метров пять — увидел обычную для себя картину. Пройдя пост, один из вехиконов открыл дверцу небольшого отсека, за ним были камеры. Открыв запертую дверь, солдаты небрежно забросили поцарапанную, опять раненную и обессиленную автоботку внутрь камеры. Упав на землю и прочертив головой ещё пару метров пола, ботка замерла и не вставала. Было очевидно, что она без сознания.
Обойдя солдат, медик медленно подошёл к совсем маленькому застеклённому отверстию, находившемуся прямо на уровне его подбородка, и заглянул внутрь камеры. Посмотрев некоторое время через маленькое окошечко в двери на бездвижное тело фемки, освещённое искусственным светом, Нокаут вздохнул, отворачиваясь от этой картины. Но через пару секунд он заметил боковым зрением, что автоботка шевельнулась. Да, чуть пошевелив пальцами, ботка шевельнула нижним серво, предприняв попытку встать или хотя бы сесть. Затем она, собрав все свои оставшиеся силы и дрожа всем телом, привстала, садясь на пол. Внимательно следя за всеми её движениями, Нокаут благодаря перпендикулярному падению света мог чётко рассмотреть корпус и броню. Корпус вновь было покрыт шрамами и царапинами, где-то были видны бурые пятна на краске, оставленные электрохлыстом, из небольших трещин сочился энергон. Пленница держалась рукой за особенно повреждённый участок тела — где-то в районе предплечья — из которого тонкой ленточкой лилась синяя жидкость, стекая по изгибам стройного корпуса.