Конечно, задуманные переделки в таких масштабах стоили не мало, но мне удалось убедить практичную Елену Дмитриевну в том, что лучше сразу сделать всё так, как положено, чем потом терять время и средства на обучение новых швей, взамен потерявших на производстве зрение. Само по себе здоровье крепостных (а именно крепостные должны будут выполнять львиную долю работ) не очень-то волновало эту сухаристую тётку, поэтому пришлось искать аргументы финансового порядка.
Боже мой, дни полетели кубарем, один за другим – я просто не успевала за всем уследить. Спасибо моей доброй Софи – она добровольно взяла на себя роль профессионального секретаря, фиксируя планы, отмечая всё, что не успели и объявляя каждый вечер замотанной мне о том, какой именно забег ожидается завтра.
Елена Дмитриевна, очевидно, состояла из железа, ибо на её лице я не наблюдала ни следов усталости, ни раздражения – бесконечно одинаковая деловитость и готовность к действию. Не удивительно, что она не замужем, сдаётся, единственным достойным кандидатом, способным выдержать её темп и неэмоциональность, мог бы стать только Терминатор.
У меня лично голова уже шла кругом. Нет, всё ж понятно, этот путь я проходила не впервые, но масштаб и скорость действия ошеломляли. Надо думать, ни больше ни меньше – почти государственный проект. Сильно напрягало, что не оставалось сил и времени порисовать. Идеи были, немало, есть что отдать в разработку, но выпадение из творческого процесса – вещь угнетающая для самого творца.
Вместо того, чтобы закутаться мягким пледом и за чашкой кофе отдаваться на волю фантазии, я носилась, как угорелая, контролируя ремонтные и строительные работы, стараясь отследить их качество. Конечно, всем этим занимались специально обученные люди, но, не всегда понимая назначения вносимых изменений, могли сделать что-нибудь не так. В общем, это я погорячилась, изначально решив, будто особняк под все мои замыслы можно будет переоборудовать “малой кровью”.
Кроме всего, отбирать кандидатур на разные участки труда в мастерские тоже нужно было самой. Моя стальная помощница организовала приток свежих сил, но даже теоретически не могла судить об уровне квалификации прибывающих кадров. Кто-то хорошо владел кроем, кого-то можно было ставить только на простой шов, а попадались жемчужины, которые смело отряжались на вышивку.
Мастера, прибывшие со мной из Франции, должны будут взять на себя роль учителей-наставников для новичков. Всех нужно было куда-то определять. Обувную мастерскую решила сделать всё-таки под отдельной крышей, ради чего был приобретён ещё один большой флигель рядом с особняком. Зато теперь весь четвёртый этаж можно было отдать под жилые комнаты для работников.
И это ещё даже близко руки не дошли до гобеленов, производство которых я планировала организовать исключительно сама – без участия российского двора.
Прошло больше месяца, прежде чем над огромным зданием заиграла свежими красками новая элегантная вывеска, гласившая, что здесь теперь находится Дом красоты “Модная жизнь”.
* Автор стихотворения Леонид Чернышов.
Глава 73
Немного отвлечься от тягостных мыслей мне помогло приглашение императрицы. Екатерина прислала письмо, в котором она приглашала меня на обед и это была действительно большая честь для меня, ведь это лишний раз говорило о её расположении к моей персоне.
Но как бы я не радовалась и не гордилась собою, ложка дегтя все же случилась и здесь – я захворала. Муторное состояние преследовало меня с самого рассвета и, промучившись в постели несколько часов, я освободила желудок, вывернув его содержимое в ночной горшок.
Но временное облегчение быстро закончилось – тошнота вернулась с удвоенной силой. Я не стала говорить об этом Софи, чтобы не пугать верную подругу и, взяв себя в руки, принялась собираться на встречу с императрицей.
К обеду одеваться вычурно не стоило и, ограничившись милым платьем из кашемира гранатового цвета, я накинула на плечи кисейный платок, решив, что это вполне соответствует моменту.
Обед у государыни начинался в час дня и чтобы не показаться невежливой, я прибыла немного раньше. Состояние мое немного улучшилось, но некая слабость и головокружение все же терзали меня, заставляя глубоко и медленно вдыхать. Это конечно помогало, но ненадолго.