Из библейского повествования мы узнаем, что Иосиф практиковал гадание по воде — гидромантию. Когда братья Иосифа во второй раз покидали Египет с зерном, Иосиф велел своим слугам спрятать в мешке Вениамина серебряную чашу. Чаша эта, как выясняется, служила не только для питья: «…не та ли это [чаша], из которой пьет господин мой? и он гадает на ней…». Гидромантия, очевидно, была весьма распространенным видом гадания во времена Иосифа. Он говорит о ней как о чем-то общеизвестном, причем понятном не только египтянам, но и евреям: «…разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно угадает?».
Моисей, чтобы избавить свой народ в пустыне от нашествия змей, устанавливает над станом израильтян «медного змия». Это изваяние послужило им талисманом. Подобные изображения использовались для защиты от злых сил с незапамятных времен. Подобное не только притягивает, но и усмиряет подобное. Григорий Турский (538 — 594) повествует о том, как парижане, копая ямы для моста, нашли странные медали, назначение которых осталось им непонятным. На одной из этих магических монет была изображена крыса, на другой — змея, а на третьей — огонь. Затем эти талисманы, — пишет Григорий, — так или иначе пропали, и с тех пор Париж познал нашествия крыс, ядовитых змей и пожары — три несчастья, от которых прежде был избавлен. Жак Гаффарель (1601 — 1681), маг и библиотекарь кардинала Ришелье, сообщает, что во время захвата Константинополя султаном Мухаммедом II была случайно отбита челюсть у бронзовой змеи. Так как это изваяние было талисманом, с тех пор в городе стали бурно плодиться змеи. Гаффарель упоминает и моисеева медного змия, однако не считает его магическим талисманом на том основании, что при виде меди змея якобы становится еще более ядовитой и злой. С точки зрения Гаффареля, Моисей взял для изваяния этот металл именно для того, чтобы народ Израиля понял: он имеет дело не с талисманом, а с проводником божественной силы, никак не связанной с магическими приемами. Но, разумеется, эти аргументы не выдерживают критики.
В Книге Чисел мы находим описание обряда, который можно классифицировать как магический на том основании, что исполнитель данного ритуала не просто молит Бога вынести решение, а, в сущности, вынуждает Его сделать это. Ревнивый муж, заподозривший свою жену в неверности, должен привести ее к священнику. Священник произведет подготовительные церемонии. Далее в тексте Библии говорится: «…и поставит священник жену пред лице Господне и обнажит голову жены». Налив святую воду в глиняный сосуд, священник совершает еще несколько ритуальных действий, после чего приказывает жене выпить эту воду. «…и когда напоит ее водою, тогда, если она нечиста и сделала преступление против мужа своего, горькая вода, наводящая проклятие, войдет в нее, ко вреду ея, и опухнет чрево ея и опадет лоно ея, и будет эта жена проклятою в народе своем; если же жена не осквернилась и была чиста, то останется невредимою и будет оплодотворяема семенем».
Еще один обычай, входивший в древнееврейский культ, сформировался на основе поверья о том, что злого духа можно изгнать из человека в тело животного. В Новом Завете повествуется о том, как Иисус исцелил бесноватого, который «всегда, ночью и днем, в горах и гробах, кричал […] и бился о камни». Иисус заставляет нечистых духов перейти из этого человека в стадо свиней. Этот ритуал основан на чрезвычайно древней традиции. Суккот, празднику кущей, предшествовал йом-киппур, день очищения, когда полагалось совершить очистительный обряд. Первосвященник брал двух козлов и по жребию определял, какой из них будет посвящен Яхве, а какой — Азазелю. Козла, посвященного Господу, приносили в жертву обычным способом, а козла Азазеля отсылали в пустыню, куда он уносил с собою и все грехи Израиля. Суффикс «el» («господь») заставляет предположить, что в древнейшую эпоху Азазель был божеством, возможно — местным богом семитских племен. Утратив функции бога, Азазель был «изгнан» в пустыню как нечистый дух. Он превратился в объект презрения, и народ Израиля стал перекладывать на него все свои грехи.
Из всех форм магии наиболее прочные корни в народе Израиля имела традиция гаданий о будущем и о местонахождении потерянных предметов. Из Книги Бытия мы узнаем, что во владении сирийца Лавана, отца Рахили, находились терафим — домашние божки. Лаван всецело полагался на их советы. Тайно покидая отцовский дом с Иаковом, Рахиль взяла с собой этих идолов, доверять которым привыкла с детства. Она опасалась, что терафим подскажут Лавану, в каком направлении они бежали. И даже когда Лаван догнал беглецов без посторонней помощи, Рахиль решила не отдавать идолов отцу и спрятала их под одеждами. Терафим оказались единственной вещью из отцовского дома, от которой Рахиль не смогла отказаться. Пережитки таких наивных поверий долгое время сохранялись в древнееврейской народной магии. Мы не знаем, каким образом гадающий обращался к терафим за советами и каким образом получал ответ, однако такие божки, подобные римским ларам, хранились во многих домах Древнего Израиля. И тщетно пророк Захария утверждал, что «терафимы говорят пустое».