«Ах, если бы она была жива,
Я все бы отдал за нее, все бросил».
Слова, слова, слова, слова, слова,
Мы все их после смерти произносим.
И пишутся в раскаянии стихи,
Но в глубине души на веки будут с нами
Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи,
Которые не искупить словами.
Конец я громко прошептала ему на ухо. Закончив, развернулась на каблуках и вышла. Больше Олега я не видела.
***
Высокие темные деревья упирались в далекое звездное небо. Я тихо прошла за ворота кладбища и, оказавшись среди черных от темноты плит и крестов, пошла по знакомой тропке.
— Андрей, — тишина, давившая на плечи, пошатнулась от моего шепота.
— Потише будь, — еле слышно ответил мне парень. — Что ты здесь делаешь?
— За тобой пришла.
— В смысле? — он удивленно приподнял левую бровь. Всегда хотела уметь так делать, эх…
— В прямом. Ты мне нужен!
— Ребят, не шумите, — мимо пробежал-пролетел знакомый призрак, — упокоившихся разбудите.
Мы проводили его взглядами и вновь повернулись друг к другу.
— Я не выйду за ворота! — прошипел Андрей.
— Ну, пожалуйста! Помоги мне разобраться! Я не знаю, что делать…
— А я знаю? Я даже не в курсе, чего именно ты хочешь!
— Не шипи на меня! Ты не змея, — фыркнула я. — Надо понять, видела нас Лори или нет.
— И как ты это собралась выяснять? Даже если видела, не факт, что это повторится.
Молчание.
— А в чем, собственно, проблема? Поболтайся у неё перед глазами, и все станет известно.
— Она без сознания.
— До сих пор? — удивление пробежало по лицу Андрея.
— Ага.
И снова молчание.
— А знаешь? Попробуй сделать так!.. — парень выложил мне свою идею, и после нескольких часов объяснений я покинула кладбище в лучах восходящего солнца.
Шагая домой, заслышала знакомую мелодию. Тело само стало двигаться в такт музыке, доставая из глубин памяти давно забытый танец, который сделал нашу команду знаменитой.
***
В зале стоял шум. Кто-то разминался, а кто-то просто сидел на брусьях и болтал. Мы же с Танькой, моей подругой с яркими голубыми глазами и почти черными волосами до плеч, сидели в углу в лосинах немного ниже колен и широких футболках и помогали друг дружке тянуться.
В этот момент в зал зашла наш хореограф — Настасья или просто Ася. Миниатюрная блондинка собрала свои волосы в хвост и, хлопнув пару раз в ладоши, привлекла наше внимание. Все обернулись. На вид ей нельзя дать больше тридцати, даже двадцати пяти, хотя на самом деле ей тридцать семь. Она говорит: «Танцы — вот лучшее лекарство от старости». Подумаешь — бред, а посмотришь на неё — очень даже и не бред.