— Кого я вижу! — сзади раздались редкие хлопки, что-то вроде саркастичных аплодисментов, и возле меня выросла фигура Ника. — Ты же в больнице должна лежать, или я ошибаюсь?
— И скорее всего помру я до того, как… — я взглянула на Ника, брови которого были подняты высоко вверх, и поняла, что последние мысли прозвучали вслух. Повисла неловкая тишина, пока Никита не выдавил что-то вроде: «Чего?» — Должна, говорю! Но не значит же, что хочу.
— А, я понял! — похоже у моего «дорогого друга» включился режим сарказма. — Ты хочешь падать в обмороки средь бела дня! Как-то я такое уже видел, — он задумчиво почесал подбородок, отведя глаза в сторону, и веселым голосом заключил, — когда ты свалилась на ровном месте возле нашей школы! А я потом тащил тебя в здание, потому что Асина тирада типа: «Ей нельзя лежать на холодной земле! Она ведь девочка! Будь мужиком и отнеси её в класс!», — передразнил он нашего хореографа, — достала меня так, что хоть я триста тридцать миллиардов раз не хотел таскать твою тушку, а предпочел бы оставить её там, где и лежала, мне пришлось подхватить тебя на ручки и как невесту тащить через коридор из наших ребят!
— Бедняжка! — деланно вздохнула я. — Устал, наверное? Силенок же нет, а тут меня надо нести…
— Вот не надо! Силы у меня есть, это ты слониха.
— Да пошел ты, — я обиженно отвернулась к окну и отметила, что скоро моя остановка. — Чего вообще подошел ко мне?
— А нельзя? — тон Никиты немного смягчился. — Если серьезно, почему ты не в больнице? Еще и… это пижама, да? — он прыснул от смеха.
Не желая отвечать на его вопросы, я помолчала, пока двери автобуса не открылись, и, крикнув что-то вроде: «Мне пора», выскочила из салона. На остановке народу было мало, и я беспрепятственно добралась до любимого кафе.
Я часто сидела в «Маленьком мире». Нежно-голубые стены с различными безделушками, палками и веревками цвета темного дерева действовали успокаивающе, мягкие диванчики всегда выглядели так, будто на них не опускалось сотня поп в день, а запах выпечки сводил с ума. Я подошла к стойке, за которой неизменно сидела Кэтти — дочка основателей этого кафе — с голубыми волосами, в цвет интерьеру, которые были подстрижены «под мальчика». Эта девушка была не самого покладистого характера, но с ней было легко общаться. А еще она точно угадывала, откуда я пришла, да и все те, кого она знала. С логикой у Кэтти проблем никогда не было.
— Анфиска! — улыбнулась она мне и оценивающе оглядела. — Дай угадаю, ты сбежала от жутко злобных врачей?
— Почему ты так решила? — спросила я.
— Ну, во-первых, ты сейчас должна лежать в больнице, — она загнула один палец, — ты в пижаме, а в карманах у тебя только телефон, ключи от дома и… скорее всего была пара монеток, ты ведь как-то доехала с другого конца города. Я права?
— Точно в цель, — я взобралась на высокий стул с голубой обивкой и попросила чай и пирожное.
— Мне самой выбрать для тебя десерт? — спросила Кэтти, не оглядываясь на меня и заваривая чай.
— Да. Давай сегодня что-то необычное. Хочу почувствовать свободу и оторваться.
— Звучит как в американских фильмах про девок, которые на следующий день выходят замуж. И, возьми на заметку, если ты хочешь оторваться, тогда тебе не чай надо пить, — и с этими словами девушка поставила кружку передо мной. — Я сегодня до шести, можем вместе устроить, — Кэтти поиграла бровями и подмигнула мне, а после задала вопрос, который повторяла на дню раз семьдесят. — Как дела?
Я вздохнула и рассказала ей все, начиная от предсказания врачей, судьбы моих волос и заканчивая моими автобусными мыслями и встречей с Ником.
— Они что, хотят отрезать твои-мои любимые волосы? — девушка достала пирожное, подала его мне и начала гладить меня по голове, периодически перебирая прядки.