***
Оля нажала на кнопку включения камеры и начала снимать.
— Всем привет! — я помахала в камеру зрителям, которые этого никогда не увидят. — В нашей компании старый/новый человек! Однажды мы уже брали с собой её, и хоть это ни чем хорошим не закончилось, она снова с нами! — и подруга резво навела камеру на девушку с черными волосами до плеч и челкой. — Это Изольда, она младше нас на год. Хотя мы говорили наш возраст? — я вопросительно взглянула на Ольку поверх телефона и продолжила. — В общем, ей тринадцать. И да, нам четырнадцать. Но мы все равно красавицы и скромницы, — я поправила волосы и, улыбнувшись, начала звонко смеяться вместе с Олей и Изой.
Взяв камеру, как обычно её держала при съемке ходьбы, Оля прошла вперед, а мы с Изольдой следом. Шли мы в «заброшку», которая находилась уже за деревней и куда нам, естественно, запрещалось ходить. Но это нас не остановило, а лишь разожгло интерес. И, чтобы не быть совсем уж дурами, пошли мы минут за двадцать до самой темноты; вроде не светло — охранники могут не заметить, но вроде и не мрак, потому что в темноте там лучше не появляться и здоровому мужику. Да, развлекаемся как можем… Но что еще делать после дня, проведенного в плену огорода? Конечно, бежать в любимое место наркоманов и алкоголиков, которые на поздний вечер слетаются, как мотыльки на свет.
Объясняю я, конечно, так себе — получается, есть охрана, и есть, так скажем, плохие личности. Если быть точной, шли мы на заброшенный завод, окруженный различными мелкими зданиями одного местного бизнесмена с множеством громил, по-другому и не скажешь, которые отгоняли от объекта всяких незваных гостей с предложениями вроде — «Ну ты чего? По одной! И все! Да клянусь тебе! — падение, и уже тихо с пола. — Ну пусти! Все равно не ваше», и забредшую шпану вроде нас. Но мы надеялись им не попасться, потому что, может, некоторые и были честными работниками — не трогали детей и прочих, приходивших или приползавших к ним, а брали за шкирку и сдавали участковому, — но встречались и такие, которым ночные гости, а особенно младшее поколение, очень нравились и они, хитростью или силой, заставляли оставаться у них. Может, это и были байки, которыми пугали детишек строгие взрослые, но проверять на своей шкуре не хотелось.
Для большей конспирации оделись мы, как полагается, в черное, только на Изольде красовалась ярко-желтая кофта и красная майка под ней. Чтобы успокоить свои негативные чувства к Изе, на обострение которых повлиял её поход с нами, а после и её наряд, я остужала себя тем, что идти она не собиралась (лучше б и не собралась), и поэтому так «неприметно» одета. Против Оли не попрешь. Наверное, только из-за неё я и согласилась идти на дело (прямо как тайные агенты) с Изольдой. И хоть сколько подруга меня ни заверяй в том, что в этот раз все будет хорошо и от того, что Иза будет с нами, ничего не случится, я не была уверена ни в добропорядочности нашей «соучастницы», ни в её действиях. Но опустим момент моей неприязни к этой девушке и приступим к самому главному.
Вот представьте, что рыба, которая провела на суше уже приличное время, пытается перелезть через сеточный забор, выше неё в высоту её же собственного роста. Почти такая же картинка предстала моим глазам, когда Оля с Изой пытались забраться на ту сторону территории завода. Не знаю, как выглядела я, делая то же самое, но, по крайней мере, мне на руку сыграл мой рост (а я была выше своих компаньонок). Первая стадия проникновения завершена.