Я заехала на широкую площадку пред местом моего будущего творчества и поставила велик подле маленького забора, огораживающего это здание. Глубоко вдохнула и приступила к основе. Закрасила всё белым и стала доставать нужные баллончики. Рисунок должен быть ярким, заметным, запоминающимся, но и главные слова не должны пропасть за всем этим буйством красок. Я выбрала красный, жёлтый, синий, зелёный и фиолетовый цвета, нанесла их слоями друг на друга, как часто делала. Я называла это «рождением цветов». Да, звучит не самым лучшим образом и, может быть, немного пафосно, но мне кажется, что на таких рисунках цвета «рождаются» из других. Это сложно объяснить — это надо увидеть.
Площадь для творчества большая, и поэтому с фоном я закончила лишь к вечеру. Солнце уже садилось, и, примостившись на ограде, я завороженно смотрела на этот цветовой микс. Краска ещё не высохла, а закатные лучи солнца прекрасно обыгрывали картину. В наушниках играли весёлые песни «Baseballs», и настроение подскакивало только вверх с каждой новой композицией. Когда стемнело и зажёгся фонарь, освещающий основу рисунка, я решила продолжить. Чтобы написать первое слово, мне пришлось вновь забираться на крышу по пожарной лестнице и, свисая оттуда вниз головой, воплощать задуманное в жизнь. Конечно, было неудобно писать в таком положении красивыми буквами… но другого пути у меня не было. Я вывела половину слова, как поняла, что на меня кто-то смотрит. Сердце бешено заколотилось, в голове пронеслось куча мыслей и вариантов, один другого страшнее. Сдвинула наушники и прислушалась. В вечерней тишине этого совсем не шумного города я всё равно не могла расслышать ни шороха, лишь где-то вдалеке стучали колеса трамвая. Может мне почудилось? Я вползла на крышу полностью, приподнялась и обернулась.
Из-под низко надвинутого капюшона черно-красной толстовки виднелись заостренные черты лица. Он снял капюшон, и я увидела взлохмаченные волосы золотистого оттенка и сдвинутые брови.
— И… давно ты тут стоишь? — наконец спросила я враз охрипшим голосом.
— Минут десять.
— Эм… зачем? — я села и вопросительно поглядела на него.
— Просто интересно, что ты задумала. В прошлый раз в твоей сумке был всего лишь один баллончик, а сейчас их гораздо больше. Помирилась с сестрой?
— Что?! — подскочила я и вспомнила. — А, совсем забыла, что ты, тень бесшумная, любишь подслушивать разговоры.
— Совсем нет. Я просто наблюдал за тобой. Зачем? — спросил он, видя недоумение в моих глазах. — Не думаю, что ты захочешь это знать.
— Ну и пошёл ты!
Я снова занялась делом, но песни через четыре, а именно так и измеряется время в наушниках, оставила какие-либо попытки и в изнеможении опустила руки вниз. Под пристальным взглядом этого чокнутого у меня ничего не получалось совсем: буквы выходили кривыми и нездоровыми. На моё плечо опустилась рука. «Тебе помочь?» — услышала я сквозь музыку. Посмотрела в светлые глаза и оторопела. Хоть он и казался мне ненормальным, чувство доверия внутри начало буянить и рваться вверх, к мозгу. Сняв наушники, я присела и внимательно вгляделась в это лицо.
— Я могу подсадить тебя снизу. Так будет гораздо удобнее, — почему-то прошептал он, откашлялся, встал и подал мне руку. Его ладони были в мозолях, но вместе с тем и очень мягкими.
Мы спустились вниз, где я убедилась в корявости последних букв. Увидев ужас на моем лице, парень заливисто рассмеялся.
— По-твоему, это смешно?!
— Очень! Видела бы ты сейчас себя! — выдавил он, продолжая хохотать.
Смотря на него, я не могла оставаться серьезной и тоже засмеялась. Когда мы немного успокоились, он подозвал меня к себе и показал на свои плечи.
— Ты думаешь, что выдержишь меня?
— Боже мой! У тебя тоже этот комплекс «толстого существа»? Залезай и всё. Я тоже не слабак, — пробурчал он и, казалось, обиделся.
— А если я упаду? — перевела тему. — Я не самый везучий человек.
— С крыши не свалилась, значит, не упадёшь. Ты долго будешь болтать?
Я вздохнула и подошла к нему, взобралась на плечи и опёрлась о стену, пока парень потихоньку поднимался. Минут за пять я закрасила все оплошности и написала более половины, чего не сделала бы и за два дня, свисая вниз головой. Когда я в пятидесятый раз спросила держащего меня парня, не тяжело ли ему, он уже хотел меня скинуть, что и предложил сделать, если ещё хоть раз произнесу эту фразу. Через какое-то время я стояла на земле, а блондин сидел на заборе и наблюдал за мной, что нервировало.