***
Вокруг расстилалось широкое зеленое поле с желтыми, белыми, сиреневыми полевыми цветами. По этому полю бежала Лори (моложе лет на двадцать), волосы ее развивались ярко-рыжим флагом, а невероятно красивое платье трепал ветерок. Заметив меня, что произошло не скоро, молодая бабушка остановилась и вгляделась. Она смотрела пристально, будто пытаясь истребить меня взглядом, и после все же подала голос:
— Анфиска? Ты что тут делаешь? Я тебя вроде не звала.
— А ты неплохо устроилась, да? Ты в курсе, что чуть не задохнулась и сейчас лежишь в реанимации? — крикнула я в ответ приближающейся Лори.
— Ну, я купалась в Тихом океане и вдруг все вышло из-под контроля — я начала тонуть. Или ты сейчас про мою реальную оболочку? — подняла идеально выщипанную и подкрашенную бровь бабушка.
— Докупалась, — сегодня у меня не получалось говорить с ней как обычно, то есть благоговейно и спокойно. — Ты не можешь уйти от них, понимаешь? — добавила я жалобно.
— Ты же смогла.
— Нет. Я все еще с ними, несмотря на потерю своей оболочки.
— Родная! — вздохнула бабушка после нескольких минут рассматривания моего лица, вернулась в свою шестидесятипятилетнюю форму и ласково погладила меня по голове. — Рыжик ты мой! Я не могу удерживаться в теле больше, чем мне положено. Ты же в тот день хотела остаться, да? В свой последний день? Когда Кристинка устроила эту вечеринку, пригласила твоих друзей. Ты же светилась вся! Ты не удержалась, и я не смогу.
— Баб! — кинулась ей на шею. Я так по ней скучала, по этим голубым глазам, по этой тонкой коже. — Очнись! Очнись!
Но она не очнулась и мир вокруг меня не исчез. Он изменился: светлая площадь потемнела, яркое небо затянуло облаками, даже тучами. Бабушка хотела что-то сказать, открыла было рот и исчезла вместе с окружающим миром.
Я снова лежала на полу возле больничной кровати. С шестой или седьмой попытки мне удалось забраться в сознание Лори и поговорить, но, если честно, разговор этот почти ничего не принес; я лишь снова смогла пообщаться с кем-то, обнять бабушку (хоть и не вживую) и вспомнить о той горечи, которую почувствовала проснувшись шестого июня, то есть в первый день моего существования вне тела.
Возле постели бабушки стояла мама, погруженная в свои мысли, и держала Лори за руку.
— И знаешь, — видимо, продолжила она свою речь, часть которой я не слышала, — я помню… помню все: и как ты учила его разговаривать, и как папа говорил мне, что ты сошла с ума (я понимала, что он шутит лишь наполовину), я помню, как он выручал меня и помню, что если умрешь ты, то и он. Я не смогу… — она оперлась о бортик кровати и заплакала. — Я не смогу, мам! Сначала папа, потом Фиса… я не переживу, если уйдете еще и вы! Ты мне так и не рассказала, что будет дальше. Что будет дальше?!
Пока она плакала, я пыталась заверить себя, что он, это не тот о ком я думаю. Успокоившись, она снова подала голос:
— Я говорила с ним недавно, пока никого не было. Он не сказал, но я поняла, что скоро конец. Мам, не оставляй меня, пожалуйста! — слезы снова покатились у нее по щекам.
Мама резко поднялась и вышла. Остановившись в дверях, будто что-то вспомнив, она обернулась, оглядела комнату (её взгляд равнодушно скользнул по мне) и добавила: «Кстати, Сеня сказал… а! Не важно». Она выбежала из палаты, а у меня не осталось больше аргументов, чтобы не принимать тот факт, что Сене неизвестно сколько лет и мама росла вместе с ним. Да что же это такое? Почему вопросов все больше, а ответов не прибавляется? Их вообще нет. Почему Сеня должен умереть вместе с бабушкой? Они что, как-то связаны? Кто Лори такая? Впервые мне показалось, что я совершенно ее не знаю. Я подскочила и выбежала на свежий воздух.
Я бродила по городу, иногда встречала взгляд маленьких ребятишек, улыбалась им, а они улыбались в ответ. Дети видят и понимают гораздо больше взрослых. Особенно малыши, не старше двух лет. Они как ангелы, спустившиеся с небес и еще не запачкавшиеся в мирской грязи.
На одной из витрин магазинов заметила большой кричащий плакат. Надпись на нем гласила: «Winners! Самая популярная команда молодых танцоров, победители краевого турнира «DanceLife» и призеры на мировом уровне! В нашем городе 17 июня в 18:00!», и ниже телефоны для заказов билетов и адрес. Сразу вспомнилось, как мы выбирали название и Ник прокричал что-то вроде: «Мы же их победим! Чего придумывать-то? Победители они и есть победители». Под надписью красовалась фотография ребят. Все лица кроме одного — знакомые. Меня с фото вырезали, и на это место поставили фотографию новенькой девочки, танцующей, кстати, шикарно. Она прекрасно танцевала вог, что можно было увидеть на фотографии, где она, с распущенными светлыми волосами, в красной рубашке и порезанных джинсах завела руки куда-то назад (что я делать так и не научилась). В центре на поперечном шпагате сидела Танька с двумя черными косами и в кепке одетой задом-наперед. Позади нее стояла Мирослава, изображающая танец живота, а слева и справа от Миры — Сава с Даней — белобрысые близняшки. Все такие милые, победители.
Лучше бы мне она на глаза не попадалась, эта афиша. Только хуже стало от воспоминаний.