— Кто это здесь! — крикнул дед, заметив меня. — Ну проходи, проходи.
Он оставил своё дело и открыл мне какую-то призрачную дверь, я прошла и села на такой-же, как и дверь, призрачный стул. Старик снова угостил меня шоколадом и булочками. И да, они имели вкус и запах! Я лишь не понимала — как?! Как можно призраку что-то делать, даже если такое призрачное и ощутимое только для призраков. Непонятная каша одинаковых слов.
— Виделись недавно, а ты уже так изменилась, — начал пекарь. — Ну что? Мелочки пригодились-то, дочка? — я кивнула и еще раз поблагодарила его за эти чудо-мелки. — Ну и хорошо. А я тут живу себе помаленьку, никого не трогаю. Покупателей правда нет, раньше все приходили и приходили, а сейчас — пустошь. Вот только ты заходишь. Когда ты у меня последний раз была? Недельку назад?
Пока он говорил, я поняла две вещи: первое — он все еще не осознал, что умер, и второе — время для него течет совершенно иначе (год прошел, как неделя). Интересно, что бы с ним было, если бы помещение сдали? Или, пока он здесь, никакая вывеска о сдаче в аренду окружающим не видна? Или, может, просто у них ничего не получается? Тем не менее, за десять лет никто бывшую пекарню так и не арендовал, и дед все так же печет тут свои булочки.
Мы еще немного поболтали, и я узнала несколько рецептов, как сделать такое чудесное мягкое тесто. Пекарь попросил меня подать ему какую-то тряпочку, которую он оставил около входа на широком подоконнике, когда открывал мне дверь. Я поднялась и пошла выполнять просьбу. Когда выглянула в окно, то увидела Дениса. Во мне мгновенно вспыхнули тысячи разных чувств — радость, суматоха, желание оказаться рядом с ним, стать на часок живой . Но радость моя быстро угасла, так как я увидела его спутницу. Она была небольшого роста, с длинными темными, будто шоколадными, волосами, заплетенными в высокий хвост, и крепко держала Сэма за руку. Я быстро отдала тряпку деду и, попрощавшись, выбежала на улицу. Сэм и девушка весело разговаривали.
— Хорошо, что мы смогли убежать, — проговорила она задорным звонким голоском, — а то мне не хотелось бы попасть в участок. Еще бы и от мамы влетело.
— Ты никогда не попадала в участок? — спросил Сэм своим хрипловатым голосом, который, как мне показалось, на миг дрогнул.
— Нет, и слава Богу! — девчонка закружилась на месте и улыбнулась. — А ты часто там бываешь?
— Ну, Кать, почаще тебя уж точно.
Какая-то тупая злость заполняла мою голову. Почему они так мило беседуют? Он завел себе уже новую девушку? Недолго любовь продлилась! Я уже вся кипела. Мозг и разум отключились, и я на всей скорости понеслась подальше, прочь из города, прочь, прочь! Дома, улицы, поля — все сменилось одними неразборчивыми мазками различных красок. Я не могла открывать двери, двигать предметы (кроме тех, что приносили мне на могилку), но призраки могли развивать огромную скорость, ибо никакого сопротивления, трения и прочего не вставало на их пути.
Остановилась лишь перед высокими воротами кладбища. Пробежка, если можно это так назвать, напряжения не сняла, кипения не убавила, и я почти рычала от злости и… ревности.
На кладбище было тихо, над могилами повис мягкий вечерний сумрак, и я только что осознала, что солнце почти село, хотя нет, я пойму это позже, сейчас одно — гнев, ненависть и все другие отрицательные эмоции. Прорвалась к могилке Андрея, который где-то шарился, что очень необычно (за свои почти двенадцать лет, или около того, существования призраком он ни разу не покидал своей могилы). Еще более этим раздраженная я металась около ограды и ждала, ждала, ждала, когда же друг наконец придет. Он же, похоже, не торопился, и явился через огромный, как мне показалось, промежуток времени, унылым и уставшим. Увидев меня он удивленно поднял бровь.